Расплата

– Андрей был в больнице, а я сконцентрировалась на разработке деталей сделки с Уильямом. Время для того, чтобы ссориться с «Цайц», было неподходящим. Поэтому я аннулировала заявку на исследования.

– Вы сообщили о Лимане в полицию?

– Нет. Он был второстепенной фигурой.

– «Второстепенной фигурой»? – повторяю я, с трудом держа себя в руках. – Через несколько дней после этого случая Лиман и еще один тип по имени Франко убили мою жену.

Миссис Жилина мягко кладет ладонь на мою поврежденную руку.

– Мне очень жаль, – уверяет она. – Вы не представляете, как я скорблю.

– «Цайц» должны заплатить. – Голос у меня дрожит.

– Я уже обдумала это, – говорит она. – Я знаю, как можно навредить им.

– Что вы хотите сказать? – Такой реакции я не ожидал.

– Мы будем выпускать их лекарство, – объясняет миссис Жилина, слегка сжимая мне руку. – Мы вынудим их предоставить нам лицензию, позволяющую использовать это лекарство по всему миру и одновременно не дающую им заработать на этом ни цента.

– Но у вас нет таких возможностей, – протестую я, пытаясь высвободить руку.

– Вы ошибаетесь. – Свирепый оскал искажает ее рот. – У нас есть Лиман.

Как только она отпускает меня, я вскакиваю на ноги.

– То есть как это?

– На следующее утро после того как вы вернулись из Москвы, он вылетел в Нью-Йорк. Эмили сообщила мне, что «Цайц», вероятно, охотится за вами, поэтому я послала Владимира проследить за отелем, в котором обычно останавливался Лиман.

– Откуда вы знали, где он обычно останавливался? – спрашиваю я, затаив дыхание.

– Зонт, – ликующе заявляет миссис Жилина. – Тот, который он сунул мне под ноги. На нем было написано название отеля.

Лиман у нее. Мрачная радость переполняет мою грудь, пока неожиданная мысль не заставляет меня вздрогнуть.

– А «Цайц» знает, что он у вас?

– Знает, – отвечает она. – Мы уже начали вести с ними переговоры, и Лиман признался в убийстве вашей жены и подтвердил причины, по которым «Цайц» законсервировала производство лекарства. Мы записали его признания на пленку. «Цайц» охотно идет на сотрудничество.

– Один момент. – Я тычу в нее пальцем. – Мы не отдадим Лимана.

– Что вы хотите сказать?

– То, что сказал. Лиман доложен заплатить.

– Его допрашивали люди Владимира, – замечает миссис Жилина. – Так, как их этому обучили Советы. Лиман уже хорошо заплатил.

– Но недостаточно. Вы сами сказали это вчера. Око за око – вот справедливость.

– А если «Цайц» потребует отдать им Лимана как плату за разрешение на производство их лекарства?

– Вы меня не слушаете. – Я нависаю над ней.

– Вы настаиваете на смерти Лимана, – тихо говорит она, – даже если это значит, что миллионы невинных умрут?

– Это не обсуждается. – Я чувствую, как мое сердце наполняется ненавистью. – Скажите мне, где он.

– Око за око, – повторяет миссис Жилина, не глядя на меня. – Владимир сейчас, наверное, в кухне. Он отведет вас к Лиману.

46

Владимир открывает боковую дверь, выходящую во внутренний двор. По правую руку обзор закрывает покрытая снегом живая изгородь, а над головой висит решетка, увитая виноградными лозами, сейчас оставшимися без листьев. В трех метрах от меня стоит, привалившись к стене серого гаража, и курит сигарету какой-то человек. Владимир резко говорит что-то по-русски, и мужчина заходит внутрь.

– Он там? – спрашиваю я, с трудом веря в то, что Лиман может быть так близко.

– Да, – коротко отвечает Владимир.

Когда я делаю шаг вперед, он касается моего плеча. Скосив на него глаза, я вижу у него в руке пистолет, повернутый рукояткой ко мне. Я беру оружие и взвешиваю его на ладони. Это автоматический пистолет, он меньше пистолета моего отца и не такой тяжелый. Я передергиваю затвор и большим пальцем снимаю оружие с предохранителя. Я снова делаю шаг к гаражу, но Владимир опять касается моего плеча.

– Ну что еще?

– Слушайте, – хрипло говорит он, и изо рта у него вырывается пар, отчетливо видимый в морозном воздухе. – С английским мне тяжело.

Я нетерпеливо киваю.

– Миссис Жилина говорит вещи, некоторые, – он гладит ладонью одной руки другую, – правда. А некоторые… – Владимир поворачивает одну ладонь и легонько бьет ее ребром по другой ладони, как будто нанося удар топором, и делает жест, будто сметает отрубленную часть.

– Меньше, чем правда? – предполагаю я, пытаясь понять его. – Полуправда?

Он кивает, хватает меня за предплечье и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать в обе щеки. Его глаза сверкают. Я даже представить себе не могу, к чему все это.

– Мне жаль, – говорит он. – Вы понимаете? Она говорит, а я делаю, но не знаю. Мне жаль. Это мое одно слово.

– Лиман ведь убил мою жену, верно? – спрашиваю я, желая убедиться, что никакой путаницы не возникло.

– Да.

– И я собираюсь убить его.

– Да.

– Значит, проблемы нет?

– Нет, – подтверждает Владимир. – Проблемы нет. Но я говорю: мне жаль. Что не знал.

– Об этом не волнуйтесь, – отвечаю я, снова поворачиваясь к гаражу. У меня нет времени выяснять, что его беспокоит. – Вы прощены.