Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Если Распутин и был мрачен, то у него были к этому веские основания, причем не только прошлогодняя кампания против него в прессе. В Ялте его ожидала еще большая опасность. Градоначальником Ялты был Иван Думбадзе, жесткий, решительный человек, ярый черносотенец и злейший враг Распутина. Думбадзе уже думал, что можно сделать с Распутиным, и делился своими мыслями с другом, генералом Евгением Богдановичем, имевшим на него значительное влияние. В феврале 1912 года Богданович собрал десятки депутатов Думы, членов Государственного совета, градоначальников и дворян. Лев Тихомиров назвал это собрание «Генеральными штатами», подобно сословно-дворянскому собранию во Франции 1789 года накануне революции. Собравшимся предстояло дать ответ на единственный вопрос: что можно сделать, чтобы физически устранить Распутина? Собравшиеся в доме Богдановича ушам своим не верили. Неужели генерал говорит о реальном убийстве? Его вопрос остался без ответа. Вскоре после этого Богданович встретился с Думбадзе. Разговор зашел о Распутине, и Думбадзе сказал, что, если Распутин осмелится показаться в Ялте, он лично утопит его в Черном море. Богданович пришел в восторг, хотя вынужден был признать, что сделать это будет нелегко²⁸.

Белецкий писал, что после приезда Распутина в Ялту получил от Думбадзе зашифрованную телеграмму с пометкой «лично»: «Разрешите мне избавиться от Распутина во время его переезда на катере из Севастополя в Ялту». Шокированный Белецкий немедленно передал телеграмму своему начальнику, министру внутренних дел Николаю Маклакову, а затем по секретной линии позвонил министру, чтобы спросить, следует ли отвечать Думбадзе. Маклаков сказал, что отвечать не следует и он сам во всем разберется. Впрочем, Белецкий так и не узнал, сдержал ли Маклаков свое слово. В мемуарах Белецкий писал, что Маклаков хорошо ладил с Распутиным, так что, скорее всего, он поставил Думбадзе на место. (В июне того же года Маклаков прекратил полицейскую слежку за Распутиным и отозвал всех агентов, направленных в Тобольскую губернию, в Петербург. Причины этого поступка неясны, хотя вполне возможно, что это было сделано по приказу царя²⁹.)

Как бы то ни было, Распутин (в сопровождении множества агентов полиции) добрался до Ялты без происшествий. Через несколько лет, когда Белецкий был отстранен от руководства полицией из-за более серьезного заговора с целью устранения Распутина, он рассказал о плане Думбадзе полковнику Троцкому. Троцкий сказал Белецкому, что Думбадзе никогда не упоминал о намерении утопить Распутина, но предлагал другие варианты – например, заманить Распутина в небольшой замок на скале и столкнуть его в море или подстроить нападение мнимых разбойников. Впрочем, все эти разговоры, по мнению Троцкого, были лишь «планами фантастического характера»³⁰

. Стоит отметить, что Николай очень высоко оценивал Думбадзе и хорошо к нему относился. Милость императора мало что значила для генерал-губернатора, который был убежден в том, что ради защиты монархии можно поступиться личными чувствами царя и убить его подданного, с которым у царской семьи сложились чрезвычайно теплые отношения,

В конце концов во время пребывания в Ялте ничего плохого с Распутиным не случилось. 25 октября он вернулся в Петербург³¹. Он остановился в роскошной квартире отставного генерал-майора Алексея Веретенникова и его жены Веры на престижном Английском проспекте. Дом Веретенниковых стал приютом Распутина вплоть до апреля 1914 года

³². Еще весной Распутин, как и в прежние годы, довольствовался скромной маленькой комнаткой. Знаменитый борец Иван Заикин («Король железа») бывал у него. Жилище Распутина он описал в «Раннем утре»: в комнате не было ничего, кроме стола, стула и постели. В углу висело несколько икон и портрет царя Александра II, перед которым всегда горела маленькая лампада. «Распутин живет просто», – писал Заикин³³

. Газета «Столичная молва» в августе напечатала статью (сомнительной достоверности) о том, что Распутин устроил в квартире на Каменноостровском проспекте настоящую «штаб-квартиру». Желая усилить свое влияние, он практически каждый день устраивал там собрания, которые посещали «шикарные дамы», и огромная толпа у дверей ожидала своей очереди, чтобы встретиться со старцем: «К подъезду дома подлетают рысаки, подкатывают автомобили с шикарными дамами, бегут девицы, плетутся старушки, и вся толпа, словно на Шаляпина, становится в очередь у дверей квартиры “старца”»³⁴.

К ноябрю Распутин вернулся в Покровское. Вырубова писала ему о том, что у Алексея снова болит нога, и просила помолиться за мальчика. Распутин ответил самому цесаревичу: «Дорогой мой Маленький! Посмотри-ка на Боженьку, какие у него раночки. Он одно время терпел, а потом стал так силен и всемогущий – так и ты, дорогой, так и ты будешь весел, и будем вместе жить и погостить. Скоро увидимся»³⁵.