Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Востоков пользовался огромной популярностью, считался оплотом Церкви. Его журнал был избран для обучения царских детей христианской науке. Востоков публично напал на Распутина, назвав его предателем христианства и государства – и только за то, что Распутин терпимо относился к последователям иной веры и ненавидел кровопролитие. Это поразительный и весьма тревожный признак морального банкротства многих священников Русской православной церкви на рубеже веков.

До покушения Гусевой Вырубова дала Распутину, направлявшемуся в Покровское, телеграмму, в которой сообщала об отношении Николая и Александры к международной обстановке⁵. Когда Распутина перевезли в Тюмень, он пытался разобраться в ситуации с больничной постели и дать совет императору. Репортеры, толпившиеся вокруг больницы, хотели узнать его мнение о сложном положении, сложившемся на Балканах⁶. Как пишет дочь Распутина, Матрена, Распутина очень беспокоило то, что Николай может вступить в войну. В больнице он постоянно твердил: «Еду, еду, и не держите, телеграммами ничего не сделаешь! Надо не воевать с соседями, а в союзе воевать против англичанина и француза. Господи, Господи, что затеяли?! Погубят матушку Россию!»⁷

Распутин писал Николаю, призывая его «быть сильным» и не обращать внимания на воинственные настроения. Беспокойство Распутина было столь велико, что рана его вновь открылась и начала кровоточить⁸.

25 июля Распутин дал телеграмму Вырубовой: «Серьезная минута, угрожают войной»⁹. На следующий день он дал новую телеграмму, призывая Вырубову передать царю, чтобы тот любой ценой избежал войны¹⁰. 14 июля Распутин получил из Петергофа телеграмму без подписи, по-видимому, от Вырубовой. В телеграмме его просили изменить мнение и поддержать призывы к войне: «Вы знаете, что наш извечный враг Австрия готовится напасть на маленькую Сербию. Эта страна почти полностью населена крестьянами, искренне преданными России. Мы покроем себя позором, если позволим эту бесстыдную расправу. Если представится случай, используйте свое влияние, чтобы поддержать это праведное дело. Поправляйтесь».

За этой телеграммой последовали другие:

16 июля 1914. Из Петергофа в Тюмень, Распутину.

Плохие известия. Ужасные минуты. Помолись о нем, нет сил бороться с другими.

17 июля 1914. Из Петергофа в Тюмень, Распутину.

Тучи сгущаются. Ради нашего спасения мы должны открыто готовиться, страдая ужасно.

Из Петербурга секретарю Распутина Лаптинской[19].

Когда здоровье старца позволит, немедленный приезд необходим, чтобы помочь Папе в свете надвигающихся событий, его любящие друзья советуют и страстно желают. Целуем. Ожидаем вашего ответа¹¹

.

Неудивительно, что к этому времени, когда Распутина считали виновным во всех проблемах, на него поспешили возложить ответственность и за угрозу войны. 27 июля Гучков написал министру иностранных дел Сергею Сазонову едкое письмо, где утверждал, что ультиматум Австрии Сербии явился прямым результатом слабости России с точки зрения Вены. В заключение он писал: «И теперь мы фатально пали до последней степени унижения (действительно ли до последней?) благодаря мягкосердечию императора, управлению государством Распутина и вашему попустительству»¹². Поразительная и абсолютно ошибочная трактовка событий.

В эти дни Распутин отправил Николаю телеграмму, умоляя его не вступать в войну. Телеграмма была утеряна, но Вырубова, которая, как она сама утверждает, ее видела, пишет, что телеграмма была такой: «Пусть Папа войну не затевает, ибо с войной будет конец России и им самим, и что положат до последнего человека». Николай от этой телеграммы пришел в ярость. Его возмутило то, что Распутин вмешивается в государственные дела, которые его не касаются¹³. Летом 1915 года Распутин говорил агенту охранки, что из больницы послал императору около двадцати телеграмм, умоляя его не вступать в войну. Одна из таких телеграмм была настолько жесткой, что против него даже хотели возбудить дело, но Николай не согласился, сказав: «Это наше личное дело, и никого при дворе оно не касается»¹⁴.

Тогда Распутин сделал последнюю попытку удержать Николая и Россию от вступления в войну. Он попросил ручку и бумагу и написал самое замечательное и пророческое письмо из всех, написанных русским монархам их подданными: