Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Соседкой Распутина была Тэффи, не очень юная, но довольно симпатичная. Филиппову казалось, что ей лучше всех удастся его разговорить. С другой стороны сидел Розанов. Он шептал ей на ухо, чтобы она перевела разговор на «эротические темы»: «Тут он будет интересен, тут надо его послушать. Это может выйти любопытнейший разговор». Вошел Филиппов, наполнил бокалы и предложил закуски. На дальнем конце стола устроились музыканты. «Гриша любил иногда поплясать, и именно под их музыку. Эти музыканты и у Юсупова играют. Очень хорошие музыканты. Оригинальные», – объяснил гостям хозяин. Тэффи заметила, что Распутин стал пить много и быстро. «Ты чего же это не пьешь-то? Ты пей. Бог простит. Ты пей», – обратился он к Тэффи. Она ответила, что не любит вина, но Распутин продолжал настаивать, даже заставлять ее выпить. Любопытный Розанов наклонился и спросил, что говорит Распутин. Он хотел, чтобы Тэффи уговорила его говорить громче, чтобы его было слышно. Когда Тэффи ответила, что в этих словах нет ничего интересного, возбужденный Розанов прошептал: «А вы наводите его на эротику. Господи! Да неужели не умеете повести нить разговора?»

Тэффи снова повернулась к Распутину.

«…два острых распутинских глаза, подстерегая, укололи меня.

– Так не хочешь пить? Ишь ты, какая строптивая. Не пьешь, когда я тебя уговариваю.

И он быстрым, очевидно привычным, движением тихонько дотронулся до моего плеча. Словно гипнотизер, который хочет направить через прикосновение ток своей воли.

И это было не случайно».

Тэффи по-прежнему не поддавалась его влиянию. Фрейлина Е. уже рассказала ей об этом методе. Тэффи просто подняла брови и спокойно ему улыбнулась. Распутин замолчал и отвернулся, обиженный и сердитый. Но потом он снова повернулся к ней: «Вот, ты смеешься, а глаза-то у тебя какие – знаешь? Глаза-то у тебя печальные. Слушай, ты мне скажи – мучает он тебя очень? Ну, чего молчишь?.. Э-эх, все мы слезку любим, женскую-то слезку. Понимаешь? Я все знаю». Тэффи громко спросила, что именно он знает, надеясь, что Распутин ответит так же громко, и Розанов сможет расслышать разговор. Но Распутин продолжал почти шепотом: «Как человек человека от любви мучает. И как это надо, мучить-то, все знаю. А вот твоей муки не хочу. Понимаешь?» Раздраженный Розанов зашептал Тэффи на ухо: «Ничего не слышно!» Распутин продолжал: «Вот когда ты придешь ко мне, я тебе много расскажу, чего ты и не знала». Тэффи ответила, что не придет. Она снова вспомнила фрейлину Е. и то, как Распутин заманивал ее к себе. Уступать она не собиралась, но Распутин не отступал и утверждал, что она обязательно придет⁵.

Гости поднимали бокалы, произносили тосты, а потом Распутин вытащил свои напечатанные стихи. Тэффи назвала их «стихами в прозе в стиле “Песни песней”, туманно-любовными». Позже она могла припомнить одну лишь фразу: «Прекрасны и высоки горы. Но любовь моя выше и прекраснее их, потому что любовь есть Бог». Она сказала Распутину, что стихи ей понравились. Ему явно было приятно. На листке бумаги он написал стихотворение для нее и подписал. Распутин велел хранить этот листочек, и она сохранила – взяла его с собой, когда уезжала в Париж. Розанов сохранил один из стихов Распутина «О любви»:

«Моя любовь ярка, как солнце, а друг мой, кого я люблю и за кого умру, больше солнца: солнце греет, но любовь к моему другу ласкает и обнимает.

Великолепные горы и великолепные места – они не созданы любовью.

И все же моя любовь ярче и выше гор.

По слову Твоему, Господь, Ты дал им из любви.

Я знаю, одной моей радостью от любви Господа, несмотря на всю эту высоту и всю эту истину,

Любовь превыше всего»⁶.

«Да он – второй Кнут Гамсун!» – воскликнула одна из женщин, на что другая ответила ей: «Или Рабиндранат Тагор!»[22] Измайлов заметил, что похвала обрадовала Распутина, как ребенка.

Распутин флиртовал с Тэффи весь вечер. В какой-то момент он положил руку ей на кисть и снял кольцо. Он начал дразнить ее, говоря, что не вернет кольцо, если она не придет к нему завтра. Тэффи это стало раздражать. Она велела отдать кольцо, потому что все равно не придет, что бы он у нее ни забрал.