Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Впервые Александра упоминает о Рубинштейне в письме к Николаю в сентябре 1915 года. Ей стало известно – то ли от самого Рубинштейна, то ли от Распутина – что он пожертвовал из собственных средств тысячу рублей на постройку аэропланов для русской военной авиации. Он был готов пожертвовать еще 500 тысяч, если станет действительным статским советником. Александре эта просьба была отвратительна: «Как некрасивы эти просьбы в такое время, – благотворительность должна покупаться – как гадко!» Распутин, будучи реалистом, сказал Александре, что, хотя ей это и не нравится, в такие времена, когда государство отчаянно нуждается в деньгах, подобные просьбы следовало бы удовлетворять¹⁸

. И Рубинштейн был не одинок. Некий Игнатий Манус, крещеный еврей, богатый банкир и промышленник, тоже много жертвовал на благотворительность. В 1915 году он стал действительным статским советником. Как и Рубинштейн, Манус поддерживал отношения с Распутиным по той же причине, что и многие русские: Распутин был единственным в России человеком, имеющим доступ к царице, а через нее – к царю. Влиятельные люди и те, кто стремился сделать карьеру, не могли игнорировать Распутина, сколь бы неприятен он им ни был. Рубинштейн и Манус не знали друг друга, но состязались за благосклонность Распутина. Как вспоминал Глобачев, оба устраивали для него большие банкеты и с его помощью заключали выгодные сделки и получали важные контракты. Со всех сделок Распутин получал свою долю. Иногда эти суммы его удовлетворяли, иногда нет, и тогда он устраивал скандал и требовал больше. Деньги шли на содержание его квартиры на Гороховой и жизнь семьи в Покровском, хотя большую часть средств он просто раздавал¹⁹

. Такие отношения устраивали обе стороны. Они использовали Распутина, Распутин использовал их, и все добивались своих целей.

В параноидальной атмосфере того времени отношения Распутина с такими людьми, как Манус и Рубинштейн, привлекали внимание. Докопаться до их сути особо пытались два человека: генерал Михаил Бонч-Бруевич, брат большевика Владимира Бонч-Бруевича, начальник генерального штаба Северного фронта, и его подчиненный, полковник (позже генерал) Николай Батюшин. Генерал буквально помешался на выявлении шпионов. После дела Мясоедова он был убежден, что армия, двор, гражданские службы и фронты кишат шпионами. Он поставил своей задачей избавить Россию от германских шпионов и страшно злился, что никто не относится к этому так же серьезно, как он. Батюшин разделял страсть своего начальника. Весной 1916 года по приказу генерала Михаила Алексеева он возглавил комиссию по выявлению военного шпионажа. Первым заданием «Комиссии по расследованию деятельности, угрожающей внутреннему фронту» стало расследование финансовых операций банкира Дмитрия Рубинштейна. Алексеев поставил одно условие: Распутин не должен знать о расследовании, поскольку он может его просто прекратить. Еще до начала следствия Батюшин был уверен в виновности Рубинштейна, а его благотворительные пожертвования считал всего лишь дымовой завесой, скрывающей шпионскую деятельность. Батюшин полагал, что Распутин является слепым орудием в руках шпионов, подобных Дмитрию Рубинштейну. Он был уверен, что Рубинштейн подбрасывает ему германскую дезинформацию, чтобы тот передавал ее Александре и Николаю и тем самым подрывал русскую военную мощь: русская армия действовала по указке Берлина. Батюшин был уверен, что Распутин получает огромные деньги от Рубинштейна. Его план заключался в том, чтобы осудить Рубинштейна и попутно уничтожить Распутина²⁰

.

За встречами Распутина с богатыми евреями следили и другие. В феврале 1916 года охранка установила, что Распутин часто бывает на вечеринках, которые в европейской гостинице устраивает некий Абрам Боберман, еврейский торговец из Самары. Полиция установила, что Боберман занимается «крупномасштабными финансовыми операциями; большинство предприятий Бобермана осуществляется с помощью Г. Распутина». Боберман часто бывал в квартире на Гороховой²¹

. В газетах постоянно писали об участии Распутина в разнообразных сделках, устраиваемых самыми разными фигурами, чаще всего неприглядными и порой иностранцами. Некоторые сделки были связаны с государственными военными контрактами, но не все. Так, например, Распутин хлопотал о разрешении на открытие крупного кинотеатра в Петрограде, где можно было показывать «Кинотофон» – новейшее изобретение Томаса Эдисона. Впрочем, авторы статей сходились в одном: все эти сделки связаны со взятками, и Распутин получает с них значительные суммы²².

21 октября 1916 года доктор Бадмаев написал Распутину письмо, из которого понятна вся схема: