Распутин. Вера, власть и закат Романовых

«Мой дорогой Григорий Ефимович!

«До неба высоко, до царя далеко» – так до сих пор говорят людям, которым необходимо его внимание к их серьезным жизненным проблемам. Министры по-прежнему остаются трусами и не хотят делать что-нибудь полезное, а делают это только после того, как им пригрозит палкой Государственная дума. Не у всех есть возможность заставить их заняться делами, которые требуют немедленного внимания. А тогда в действие вступают разнообразные посредники, требующие значительных денежных сумм за влияние на министров. Но не всем посредникам можно доверять, потому что они берут деньги, а делом не занимаются. Есть одно такое дело, по которому человеку уже пришлось немало заплатить, и я хочу представить его вам, чтобы вы обратили на него внимание нашего дорого государя, который один может продвинуть его в Совет министров. […] Человек этот, чье смиреннейшее прошение я вам направляю, верит мне и генералу Курлову, и предлагает нам 50 тысяч рублей, если дело будет успешно завершено. Мы отказались брать какие-то деньги за нашу помощь в этом деле, но сказали, что мы можем попросить вас передать эту просьбу по обычным каналам, поскольку это совершенно честное и справедливое дело, и необходимо, чтобы министры знали, что взгляд императора следит за ним. […]

С искренней любовью, Петр Бадмаев»²³

.

Бадмаев, конечно же, врал, что отказался брать деньги за свою помощь. Передавая прошение Распутину, он явно намекал, что тот тоже получит свою долю от этих 50 тысяч рублей.

Чтобы проникнуть в тайный мир шпионажа, Бонч-Бруевич и Батюшин решили найти информатора в контрразведке, имеющего связи с ключевыми фигурами. И таким человеком стал Иван Манасевич-Мануйлов, русский Рокамболь. Его сомнительная репутация была хорошо известна. После того, как он стал особым секретарем премьера Штюрмера, многие стали считать его союзником Распутина. Бонч-Бруевич и Батюшин не были уверены, работает ли Мануйлов на них или против них, но были готовы пойти на этот риск²⁴.

Поначалу путь привел не к Рубинштейну, а к Манусу. Военный писатель генерал Дмитрий Дубенский входил в царскую свиту. Он утверждал, что из надежного источника в банковском мире слышал, что Манус является одним из тех, кто контролирует поток средств для помощи немцам. 14 марта Мануса вызвали на допрос, но он категорически отрицал свою причастность к шпионажу в пользу Германии и членство в какой бы то ни было «германской партии». Его отпустили²⁵

.

А тем временем Мануйлов начал поставлять комиссии информацию, которая, казалось бы, доказывала подозрения Батюшина относительно Рубинштейна. 23 июля Рубинштейн был арестован по обвинению в шпионаже и государственной измене и выслан в Псков. Когда на квартиру Рубинштейна пришли с обыском, чтобы обнаружить документы, которые подтвердили бы информацию, переданную Мануйловым, ничего обнаружить не удалось. Вместо того, чтобы признать очевидное – что никаких документов и не было, – Батюшин решил, что кто-то предупредил Рубинштейна. Скорее всего, этим «кем-то» был министр внутренних дел Протопопов или назначенный в марте этого года начальник департамента полиции Евгений Климович. И Рубинштейн успел все уничтожить²⁶.