Рассказ дочери. 18 лет я была узницей своего отца

Отец хочет избавиться от моей «тупости»; она его сердит, и он надеется, что здравые мысли де Сада ему в этом помогут. Если мне случается продемонстрировать свою увлеченность персонажами, скажем, «Одиссеи», он отвечает:

– Прекращай верить в то, во что тебя хотят заставить верить другие. Пенелопа никогда не была верной женой, она спала со всеми своими поклонниками. Ни одна женщина не бывает верной. Что касается Телемаха, он был гомосексуалистом. И если пес Улисса вилял хвостом, завидев хозяина, то только потому, что надеялся, что тот бросит ему кость.

Я согласно киваю. Но Эдмон Дантес, Гаврош, Родольф, Пятница, Одиссей и Телемах по-прежнему остаются героями, которых я обожаю. Я разговариваю с ними внутри своей головы, и они отвечают. Я слушаю рассказы Телемаха о его странствиях с отцом. Хотелось бы мне, чтобы у меня тоже был отец, который брал меня с собой в приключения, умел бы бегать, прыгать…

Иногда я разговариваю и с Нэнси, с которой познакомилась в детективных историях о Нэнси Дрю. Но наши разговоры никогда не длятся долго. Словно между ее миром и моим нет никакой общей почвы. Я стыжусь себя и своей жалкой жизни в затворничестве, в то время как Нэнси такая красавица – с безупречными волосами, с многочисленными друзьями и отцом, который ее любит.

Эти разговоры с моими «невидимыми друзьями» начались, когда я была совсем маленькой. Первым человеком, который навещал меня, была Афина. Не отцовская Афина, держащая сферу знания у подножия лестницы, а Афина из «Одиссеи». Я обожаю ее, потому что она умна и красива. Она успокаивает меня, когда я начинаю паниковать. Когда расписание следующего дня оказывается слишком трудным, она дает мне здравые советы. Если, к примеру, приходится выходить в сад ночью и я никак не могу найти выключатель возле утиного пруда, я слышу, как она шепчет мне на ухо: «Считай шаги, чтобы не заблудиться. Ты знаешь, что нужно отмерить двадцать восемь шагов вправо, прежде чем ты дотянешься до выключателя…»

Я никогда не заикалась об этом в разговорах с родителями. Уверена, отцу не понравилось бы, что я разговариваю с кем-то еще. С тех пор как я прочла «Записки из подполья» Достоевского, я чувствую себя более уверенной в своем психическом здоровье. В этой книге герой беседует с отсутствующими слушателями по нескольку страниц подряд, и все же он не безумец. Он злой, а это – другое дело.

Иногда я также придумываю старшего брата, который успокаивает меня, когда я слышу странные звуки в доме и опасаюсь, что передо мной внезапно появится призрак. «Ничего плохого с тобой не случится, – говорит он. – Я здесь». Еще у меня есть школьные подружки, и мы шепчемся с ними, спускаясь по лестнице, сплетничая о директоре, строгом «мсье Дидье», который накажет нас, если мы будем слишком шуметь, и о нашей учительнице «мадам Жаннин», которая непременно на нас донесет. Мы хихикаем, хоть нам немного и страшно.

Но сильнее всего я бываю растрогана, когда втайне слушаю радио и слышу все эти чудесные голоса, кипящие жизнью. Мать сумела избежать пристальной слежки отца и купила маленький транзисторный приемник, который каждую ночь берет с собой в комнату, чтобы послушать свою любимую программу. Днем она прячет его в классе, потому что, хотя отец может решить обыскать наши спальни в любое время, по какой-то таинственной причине он никогда не обыскивает класс. Мать все чаще и чаще оставляет меня днем одну, так что я быстро делаю домашнее задание, а потом в оставшееся время слушаю радио. Она ничего не подозревает.

Иногда я также придумываю старшего брата, который успокаивает меня, когда я слышу странные звуки в доме и опасаюсь, что передо мной внезапно появится призрак. «Ничего плохого с тобой не случится, – говорит он. – Я здесь».

По случайности я натыкаюсь на программу Мени Грегуар – ведущей, которой звонят по телефону слушатели и рассказывают истории своей жизни. Я совершенно заворожена. Для меня Мени – обладательница самого прекрасного голоса в мире, и она в мгновение ока уносит меня из этого дома туда, где отцу меня не достать.

Больше всего я люблю, когда Мени говорит: «Я никого не осуждаю». Она кажется мне одновременно очень доброй и очень твердой в своих взглядах. Люди, которые пишут и звонят ей, похожи на меня: они напуганы, кажутся себе глупыми, уродливыми, нелюбимыми. И Мени «понимает» их, никогда не обвиняя в трусости или слабости. Она дает им простые, осмысленные советы. Кажется даже, что они ей небезразличны. Впервые в своей жизни я осмеливаюсь надеяться, что где-то в мире может найтись человек, который если и не полюбит меня, то хотя бы не будет считать меня дурой или ненавидеть. Мени – как великая Афина, но в ней есть еще и теплота.