Рассказы о Кирове

Весной 1920 года между РСФСР и меньшевистской Грузией было подписано соглашение. Меньшевики обязались легализовать Коммунистическую партию и печать, амнистировать арестованных большевиков, ликвидировать остатки контрреволюционных организаций.

Первым полпредом РСФСР в Грузии был Сергей Миронович Киров.

Меньшевики не сдержали ни одного из своих обязательств. Когда снова начались аресты коммунистов и разгром большевистской печати, мне пришлось скрываться у Кирова в его миссии. Я наблюдал здесь Кирова в новой роли. Он продолжал оставаться другом грузинских рабочих и подлинной грозой меньшевиков. В крайне напряженной обстановке он оставался стойким большевиком и хладнокровным дипломатом…

…Вспоминаю еще об учредительном съезде Горской[8] Советской Социалистической Республики, который собрался в апреле 1921 года.

Выступление Кирова было переломным моментом на съезде. Он сумел разбить все провокационные слухи и объединить представителей различных национальностей. Твердо заявив о победе на военных фронтах, о прочности Советской власти, Киров указал на новый грозный фронт — на фронт экономической разрухи. Он говорил, не скрывая тяжести положения и вместе с тем заражая всех глубокой верой в победу над всеми трудностями, верой в единственно правильный путь — путь Советской власти.

— Не нужно скрывать, нужно прямо сказать, что мы сейчас находимся в состоянии ужаснейшего обнищания, — говорил он. — Голод, нужда дошли до таких пределов, что здесь, на Тереке, когда женщине нужно выйти за водой, мужчинам в ауле объявляется о необходимости сидеть дома, ибо женщины выходят за водой в чем мать родила, им нечем прикрыть наготу… Но если женщинам в Дагестане нечего надеть, то рабочие в России чувствуют себя еще хуже, местами им решительно нечего есть…

Эту огромную нужду государства надо почувствовать, — говорил далее Киров. — Вы видели вчера Красную Армию, которая проходила перед вами стройными рядами, но, если посмотреть в сердце красноармейца, вы в нем прочтете, что вместе с мужественной стойкостью это сердце наполнено огромнейшими страданиями. Наша эмблема — красное знамя не только красного цвета на словах, но это знамя буквально насыщено кровью наших героев, и нужно быть слепым, чтобы не видеть, как с него широкими ручьями льется настоящая человеческая кровь.

Нужно почувствовать себя хозяином земли, хозяином всего государства. Несмотря на всю нашу отсталость, некультурность, неумение работать, мы, несомненно, если захотим, сумеем расшевелить многомиллионные массы рабочих и крестьян и заинтересовать каждого в судьбе своего государства.

Многомиллионный народ, открывший новые горизонты, как бы он ни устал, хочет жить и радоваться, он идет к счастью, и ничто не ввергнет его в анархию!..

Этими незабываемыми словами Киров закончил свою горячую, захватившую всех речь.

В том же 1921 году Киров становится секретарем Азербайджанского комитета партии. Киров — в Баку, в центре разваленной оккупантами нефтяной промышленности. Часто приезжая к нему, я наблюдал Кирова в новой обстановке. Стиль его работы заключался в повседневном руководстве и знании каждой мелочи. День Сергея Мироновича начинался с того, что к нему приходил первый советский директор бакинских промыслов Серебровский. Тут же комната Мироныча превращалась в штаб хозяйственного руководства. Время было тяжелое. Приходилось поднимать нефтяную промышленность на пустом месте, без механизмов, без средств, без людей.

День Кирова продолжался на промыслах, в рабочих районах. Вечер проходил в совещаниях, в переговорах по прямому проводу с центром, с Орджоникидзе, с которым Киров составлял как бы единую волю, единое дыхание.

Оперативное руководство Кирова помогло в самый короткий срок превратить разваленные бакинские промыслы в четко работающие предприятия, механизированные и обеспеченные нашими, советскими специалистами. Многие из них по настоянию Кирова побывали на практике в Америке.

Эта плодотворная хозяйственная работа протекала в такой обстановке, когда ни на минуту нельзя было отвлекаться от десятков других дел. Закавказье еще только вчера было ареной кровавой резни и жестоких боев. Еще сильна была провокация классового врага. Не изжита была еще национальная рознь между тюрками и армянами, между армянами и грузинами. Еще меньшевики Грузии готовили предательский удар в спину Советской власти…

Сам Баку в то время как крепость пролетарской революции возвышался над крестьянским Азербайджаном. Но город еще не имел органической связи со всем населением отсталой страны…

Эта органическая связь с населением начала осуществляться только при Кирове. Пролетарская простота, прямота, искренность, величайшая революционная честность — все это создавало обаяние вокруг имени Кирова.

С. А. Такоев

ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ НА ТЕРЕКЕ