Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами - 1

Прихожая в доме отсутствовала, с крыльца мы шагнули прямо в гостиную – с обтянутой полиэтиленом мебелью и не сказать что уютную. У стены справа – спинет, над ним картина в позолоченной раме, пастельный портрет хозяйки в зените ее белокурой славы.

Не задержавшись в гостиной, Шейла провела нас в маленькую общую комнату через совсем уж крошечную кухню с деревянными шкафчиками и вполне современной утварью; короткий коридор отсюда вел к спальням. Мы сели в капитанские кресла возле круглого кленового стола, посреди которого красовалась ваза с весенним пластмассовым букетом.

Кофе для нас уже был сварен. Размешивая в чашке сахар и молоко, я смотрел на ближайшую стену – там на грубых деревянных панелях висели рамки с рисунками. Всего лишь две темы: хозяйка на скорбном пути к ожирению и ее сын – детство, отрочество, юность. Из манежика – в песочницу, из музыкальной школы – на баскетбольную площадку, с выпускного бала – к знакомому мне корпусу Нью-Йоркского университета. На этом последнем снимке молодой красавец стоял рядом с привлекательной девушкой.

– Наш сын, – с придыханием произнесла Шейла вторым сопрано.

Помнится, некогда такой голос считался очень сексуальным.

– Мы догадывались насчет беременности, – сказала с улыбочкой Вельда.

Голубые глаза расширились.

– Правда? Вы знали? Но ведь тогда, на первых месяцах, было почти незаметно.

– Вы просто светились от счастья.

Хозяйка хихикнула:

– Должно быть, отечность меня выдала. Мисс Стерлинг, как вам удалось сохранить прекрасную фигуру? Вы с мистером Хаммером уже женаты?

– Не совсем, – ответила Вельда. – Пока.

– Она только салатики ест, – сообщил я.

Шейла Берроуз поморщилась, а Вельда метнула в меня убийственный взгляд. Иногда и не хочешь, а ляпнешь какую-нибудь глупость.

– Наверное, вы не рассчитывали еще раз встретиться с нами, – сказал я.

– Верно, не рассчитывала. – Шейла глотнула кофе. – Но ваш визит меня не удивил.

– Почему? – спросила Вельда.

– Николас умер, и я прикинула, что должны быть последствия. С тех пор как мы расстались, меня посещал адвокат по фамилии Симмонс, очень приятный мужчина; он занимался финансовыми вопросами. Приезжал раз в полгода узнать, как мне живется. Справлялся о сыне.

– А с доном Джиральди после переезда вы встречались? – спросил я.

– Прямых контактов не было. Вначале я не понимала, почему мы расстались. После рождения Ника – наш сын тоже Николас – надеялась на возобновление отношений. Видите ли, мистер Хаммер, Николас Джиральди был само обаяние. Такой изящный, обходительный. Любовь моей жизни…

– И вы были только с ним? Пять или шесть лет?

– Да, и это чудесные годы. Мы путешествовали, даже Европу посетили – в сущности, у нас была настоящая семья. Он ведь только в первые годы брака жил с женой, а потом охладел к ней.

– Кажется, у них родились три дочери.

– Да, – подтвердила она довольно сердито, – но все это было до появления нашего Ника на свет.

Занятно, что она постоянно говорит о сыне в такой манере – «наш Ник», – хотя любовник бросил ее с ребенком на руках. И эта женщина, некогда красивая, сексуальная, возбуждавшая мужской интерес не только со сцены, сделалась домохозяйкой и матерью. Да еще и живет в захолустье без мужа.

– Понимаю, почему вы надеялись на возвращение Николаса после рождения сына, – сказала Вельда. – Если бы Николас в самом деле хотел вычеркнуть вас из своей жизни, то не держал бы так близко от себя.

– Бродвей от Уилкокса ох как далек, – тоскливо вздохнула Шейла.

– Но все же это не Луна, – возразил я. – Полагаю, дон не хотел, чтобы вы находились рядом. Ведь вы знаете то, что для него было опасно.

У нее снова округлились глаза.

– Да что вы! Я бы никогда…

– Я не про вас. Полиция, ФБР. Конкуренты. И конечно же, он хотел защитить сына. Чтобы мальчика не использовали для давления на него.

– Это верно, – кивнула Шейла. – Он так и сказал, перед тем как отослал меня. Говорил, нашему сыну не поздоровится, если кто-нибудь узнает о его существовании. Но обещал всегда заботиться о младшем Нике. «Нашего малыша ждет большое будущее» – вот его слова.

– Вы сказали, что у вас не было прямых контактов с Николасом, – напомнила Вельда. – А не прямые?

Шейла улыбнулась, и на блине проглянули прежние красивые черты.

– Да. Может, единожды в год, и каждый раз в новых обстоятельствах. Видите ли, наш Ник очень талантливый мальчик… теперь уже талантливый юноша. Очень активно участвовал в школьных мероприятиях – и художественных, и спортивных. И учился блестяще: был первым в классе! Так ведь отец у него гениальный, вы же знаете.

– Что значит «ежегодно, и каждый раз в новых обстоятельствах»? – спросил я.

Она перевела взгляд на стену с фотоснимками. Пальцы, на удивление тонкие, сохранившие изящество, заскользили по нитям воспоминаний.

– Вот здесь наверняка был Николас, – показывала она. – Среди зрителей на концерте, на футбольном матче, на школьном спектакле. Глядел на сына и гордился. Думаю, от меня Нику достался артистический талант – уж не сочтите это нескромностью… А самое главное, Николас был на церемонии вручения аттестатов, слушал речь сына.