Рассказы от первого лица

И снова молчание, и снова эта навязчивая мысль! А аллея вот-вот кончится, и мы должны будем перейти через дорогу, пройти пару кварталов по шумной улице, а потом существовать по отдельности в одной квартире с обоюдным чувством вины. Нет, нет, не дадим ей кончиться. Я взял Ксюшу за руку и мы остановились. Дождался, когда она посмотрит мне в глаза. Пропустил человека проходящего мимо – моим словам не нужны свидетели. И моя давящая мысль вырвалась наружу – я сказал тихо и внушительно:

– Ксюша, ты же знаешь, что в следующий раз я за тобой не прейду. Я не смогу.

На удивление Ксюша не опустила грустных глаз.

– Я знаю – так же тихо и ясно сказала она мне.

И не разжимая рук, мы двинулись дальше.

Я не прейду больше за тобой, Ксюша, больше ни разу не верну тебя! – думал я и сильнее сжимал ее хрупкую кисть.

На оценку

– Ну, куда идем? – спросил Митька. Он ждал меня у подъезда. Оглядел меня красивую и опустил глаза. Его смущение меня отталкивает. Как он этого не понимает? Имеет на меня виды, а таких простых вещей не понимает.

– На море! – весело воскликнула я и пошла вперед. Митька за мной.

– Видишь, Митя, как в моей жизни все просто и прекрасно: захотела на море, и даже ты – мой бедный и никчемный друг можешь отвезти меня туда, хоть и на маршрутке.

Думаю, мое деланное веселье немного отвлечет его, и он не станет говорить со мной о вчерашнем. Мой расчет сработал, и Митька возбужденно затараторил о насущном:

– Ну почему на маршрутке? Я могу и на такси! – он машинально начал шарить по карманам.

– Верю, верю, – засмеялась я. Он и правда был смешон, да и мне нужно было поддерживать свое мнимое приподнятое настроение – но лучше на маршрутке. Я сама так хочу.

Молчать было опасно, Митька не очень находчив, и может заговорить на неприятную мне тему.

– На самом деле, Митька, когда не хватает денег на такси – это не страшно. Страшнее когда не хватает свободы. А любая поездка дает ощущение свободы, и на маршрутке в том числе. Давят только стены.

Митька не разделил моего философского настроения, и вяло забубнил:

– Да есть у меня деньги на такси, я же тебе предлагал…

– Дом – это тюрьма. Какой бы он ни был…

Неожиданно Митька включился:

– Даже большой и красивый? – перебил он меня.

– Тем более большой и красивый! Он тебя вообще никуда не отпустит. Свобода – это ветер в волосах, понимаешь?

Да что Митька вообще мог понять?

– Вот ты сейчас часть моей свободы, потому что мы с тобой едем на море. А море оно всегда разное и всегда нас ждет.

Митька молчал. Он чувствовал, что я недостижима, и это его печалило. Теперь он был скучен и задумчив, и вряд ли заговорит о вчерашнем, ну только если, конечно, не сделает этого специально, назло мне.

– Ты на завтра литературу готовила?

И он сделал это! Сейчас бы прогнать его от себя, наговорить гадостей или хотя бы одарить уничтожающим взглядом. Но нужно держать себя в руках, нужно быть умнее, нужно быть выше.

И я безразлично пожала плечами.

– Пока не садилась. Вечером чего-нибудь черкну.

Митька заулыбался во весь рот. И довольно спросил:

– А не боишься, что она теперь тебя засыпет?

– Ее право.

– Ну, ты жестко ее вчера.

– Просто дискуссия.

– А что на экзамене будет…

– А давай на такси, Мить! – повысила я голос – и мороженное на набережной!

– Ага, и шубу норковую – улыбка мигом сошла с его лица.

– Тогда на маршрутке и молча.

Мы дошли до остановки и сели на лавку под козырек.

– Не против? – спросила я, доставая из сумочки телефон с наушниками.

Митька кивнул, и я погрузилась в мир музыки. Подъехала маршрутка, и мы в нее сели. Я не смотрела на Митьку, потому что он скучал и от того выглядел глупо. Главное было не думать о вчерашней неприятности в школе, и, конечно же, о предстоящей мне еще завтра. Сегодняшнюю воскресную вылазку я придумала как раз для этого. Я хотела отвлечься, Митька навязался сам собой, но я как-то не приняла во внимание, что, не смотря на Митькино тихое обожание, он смакует вчерашнюю мою промашку, и так и норовит меня ткнуть в нее носом.

От мыслей, музыки и городских пейзажей за окном отвлек Митька, который сильно толкнул меня в плечо, потом еще раз. Я посмотрела на него и прочитала по губам «Катя, Катя!»

– Что? – я недовольно выдернула наушники.

– Кать, – он наклонился к моему уху и заговорчески прошептал – а купаться-то будем? Наши пацаны уже купались, я даже плавки взял.

В середине мая и, правда, уже купались.

– Нет, купаться мы не будем. Просто прогуляемся по набережной.

Я выключила музыку и убрала телефон вместе с наушниками в сумку. Впереди, спиной к нам сидели две женщины. Одна тучная, лет пятидесяти, в шляпке, она то и дело вытирала платочком вспотевшее лицо. Вторая – помоложе, лет тридцати. И уже специально для них я продолжила погромче:

– Купаться, Митька, это удел посредственного туриста. Плещутся как утки, глотают грязную воду, выйдут, поедят арбуз на бережку. Вот и все удовольствие. А мы с тобой – коренные жители черноморского побережья, будем созерцать, впитывать и отдыхать душой.

Женщины одновременно повернули головы назад. Я отвернулась к окну и позволила им разглядеть себя.

Митька помолчал, потом сказал: