Рассказы с того света

— Бен, — говорю я, когда наконец, после многократных попыток, застаю его дома, — где тебя носило?

— Ездил в Луизиану на встречу медиков. Видел байю[15].

— Она тебя убайюкала?

— Был в Греции на конференции по детской психиатрии; потом на конференции «Дети Фрейда» в Израиле; съездил в Таиланд послушать, что нового в психофармакологии; в Гвадалахаре побывал на семинаре «Аутизм по методу Бруно Беттельгейма[16]».

— И ты повсюду ездил за свой счет?

— Конечно, нет, — говорит Бен. — Мне оплачивали поездки.

— Что ты делал в Таиланде?

— Купил костюм. Он потерялся вместе с багажом.

— А в Греции?

— Грелся на солнце.

— А в Гвадалахаре?

— Танцевал.

Я сказала:

— Это я научила тебя танцевать.

— Да, в числе прочего.

— А именно?

— Ты научила меня равняться на тебя, смотреть на себя твоими глазами. Когда ты ушла, меня не стало.

Мама спрашивает:

— Что у вас дома нового?

— Все как обычно, — говорю.

Я заметила, что ей неинтересны бытовые подробности, разве что как кушает малыш или кто с кем сыграл свадьбу. А семейные истории ей обрыдли. Все они уже рассказаны по тыще раз.

— Бен, — говорю я, — ты никогда не спрашиваешь, как у меня дела, как мои дети, как муж.

Он отвечает:

— Давай договоримся. Ты будешь рассказывать, как дела у тебя, и не рассказывать про мужа и детей.

— Ну еще бы, — говорю я злобно, — зато до переживаний любых других детей тебе дело есть. Твой кабинет открыт для отпрыска первого встречного, для любого мешугинера. Ты привечаешь всех ненормальных, отсталых, аутичных.

— Ты просто ревнуешь, — говорит братец Бен.

— Слышала, он далеко пошел в своей области, — говорит мама. — Тут надо отдать ему должное. Но как сын он полный ноль. Как член общества — полный кошмар. А вот с детьми он, видимо, ощущал родство душ.

Бен рассказывал мне о Тедди. Он приносил ему в палату психбольницы свою скрипку, чтобы тот мог подергать струны.

— «А теперь, — говорю я Тедди, — я кладу скрипку в футляр, это ее кроватка».

Тедди в кроватке не лежится. Его приходится привязывать, иначе он всю ночь неприкаянно бродит.

Бен рассказывает Тедди сказку о тихом мальчике в лесу, мальчике, который молчит. Тедди сидит рядом с Беном, но прикоснуться к себе не дает. Бен рассказывает о том, как к мальчику пришла полевая мышь с белыми лапками. А мальчик молчит, не шевелится. Рядом с ним порхает колибри. Кролик хрупает травой. А кто же этот мальчик? Да это же наш Тедди!

Бен говорит:

— А потом я сказал: пришел олень с большими рогами и потыкался носом в Теддину руку. Тедди долго, долго сидел, а потом потыкался носом в мою.

— Для человека, работающего с детьми, — говорит мама, — ему не хватало терпения. Хорошо, что своих у него не было. Хотя одно время мне казалось, что вы будете вместе. Но вообще-то родственникам жениться неполезно. — Смеется. — Я не в счет.

Как-то раз я сказала Бену:

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Спрашивай.

— Ты кого-нибудь любишь?

— Конечно, люблю.

— Кого?

— Пациентов.

— А женщину? — спросила я. — Ты любишь какую-нибудь женщину?

И Бен ответил:

— Когда-то я полюбил одну девушку. Я отдал бы ей все. Ради нее я бы перестал расти.

— Звонил следователь, — сообщаю маме однажды вечером в пятницу. — Сказал, чтобы я подготовила древо родства.

— Это еще что такое? — хихикает мамуля. — Яблоня, что ли?

— Нужно предоставить документы, подтверждающие в суде наше родство. Мое древо жизни, как сказал следователь.

— Где же наши документы? — задумывается мама. — Часть у меня в банковской ячейке. После того как мы переехали в поселок для престарелых, я в доме ничего не держала. У Бенни все близкие умерли. Твои братья знать ничего не знают. Девочка моя дорогая, не могу вспомнить. Я там под конец как-то скисла. Прости. Не смогу тебе помочь.

— Придется нанять юриста, — говорю.

— Опять расходы, — ворчит мамуля. — Не братец Бенни, а кровосос какой-то.

Через неделю докладываю ей, что юрист разбирает бумаги Бена, мы почти все их уже забрали из квартиры. Юрист говорит, что Бенни, наверное, любил играть в прятки.

— Еще как! — отзывается мамуля. — Дай-ка вспомню. «Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват!» Давно спать пора, а вы все носитесь, а потом ты возвращаешься вся потная, того и гляди простуду схватишь.

Кипятится, прямо как в прежние времена.

Говорю:

— У меня такое чувство, словно Бенни витает в воздухе и дает нам то один, то другой ключ. Юрист раскопал его зарплатные чеки из больницы, так у него эти чеки месяцами валялись. После этого он выяснил, что у братца Бенни под сотню тысяч долларов на пенсионном счету.

— Видишь, что значит жить бережливо, — меняет тон мама.

— Уж кто-кто, а он о деньгах вообще не заботился, — напоминаю ей.

— Верно, — соглашается мамуля. — Клал чеки от пациентов в книги вместо закладок. Бывало, обнаружит их потом, а срок уже вышел. Я несколько раз находила их у нас в книжном шкафу, еще с тех времен, когда он заходил к нам в гости.

— Игры, — говорю. — В игры играет.

Играем в «Монополию» на нашем диване-качалке. Я выигрываю.

— Ваши качели пора смазать, а ты мухлюешь, — говорит Бенни.

— В «Монополию» нельзя смухлевать, — втолковываю ему.