Расследование в «Трэвэлерс Рефьюдж»

– Ну да, например, Альберта Коннорса. У Терри была старая камера «Брауни»38 от «Кодак», изготовленная в самом начале века, почти антиквариат. Он предложил её Альберту, ведь у него в Лондоне большой антикварный магазин. Альберт сказал, что, вообще-то, он не интересуется фотоаппаратами, но обещал помочь найти покупателя. Они обменялись адресами. Терри говорил мне, что поездки тем и хороши, что в них приобретаешь новых знакомых.

И, немного помолчав, Синтия проговорила:

– Парадоксально, но у меня даже ни одной фотографии Терри не останется… – Затем, словно вернувшись к реальной жизни, произнесла: – Вот и всё, что я могу вам рассказать.

– Благодарю вас, миссис Эйлинг.

Уже в дверях женщина с чувством обратилась к инспектору:

– Мистер Райли, мне бы очень хотелось, чтобы убийца был найден!

– Мы сделаем всё для того, чтобы преступник получил по заслугам. У меня к вам просьба: не могли бы вы пригласить сюда мистера Коннорса?

Синтия кивнула головой и вышла.

Вспоминая детали разговора с ней, инспектор подумал, что нужно непременно съездить в Стоунхейвен и проследовать маршрутом Терри Глейзера. Все ниточки вели именно туда: ведь плёнка из его фотоаппарата исчезла, а значит, убийца не случайно извлёк её. Он не знал, что это была новая плёнка, и что ту, которую Терри заснял в Стоунхейвене, он уже отдал на проявку Форестеру. «Любопытно, – пронеслось в голове у Райли, – что же из отснятого Глейзером так заинтересовало преступника?»

В дверях кабинета показался Коннорс.

– Проходите и устраивайтесь поудобнее, – предложил ему Майкл.

– Благодарю. Что-то мы с вами часто встречаемся в последнее время. Мне кажется, на меня стали подозрительно коситься леди и джентльмены из нашей группы.

– Ничего не поделаешь, таковы обстоятельства, – отвел Майкл на замечание Коннорса.

Когда Альберт сел в кресло, Райли заметил, что он пристально смотрит в одну точку. Инспектор проследил траекторию его взгляда и понял, что Коннорс не сводит глаз со старинных часов на столе Форестера.

– О! Какой великолепный образец Георгианской эпохи39! Я могу рассмотреть их поближе?

– Пожалуйста, – ответил инспектор, несколько растерянный таким необычным поведением Коннорса.

Альберт встал с кресла, быстро подошёл к столу и начал внимательно изучать часы.

– Я думаю, это двадцатые годы прошлого столетия: круглый латунный циферблат, палисандровое дерево40… Да-да, именно тогда круглые циферблаты полностью вытеснили квадратные, а палисандр стал чрезвычайно популярным!

Он аккуратно провёл ладонью по резным панелям часов и продолжил:

– Необыкновенно тонкая работа… Это определённо период правления Георга IV41.

Я и не знал, что мистер Форестер обладал такой уникальной вещицей! Иначе я предложил бы ему хорошую цену.

– Не думаю, что он бы согласился, – сказал Райли – Насколько я знаю, он очень дорожил этими часами: они достались ему от деда.

– Не знаю, не знаю… я умею уговаривать людей, это – часть моей профессии.

– Так или иначе, но сейчас разговор на эту тему не имеет смысла, – произнёс инспектор и перешёл к делу: – Мы знаем, что Терри Глейзер предлагал вам свой старый фотоаппарат.

Не дав инспектору закончить свою мысль, Альберт заговорил:

– Полагаю, вам сказала об этом Синтия. Да, это действительно так. У Терри была камера «Брауни» производства 1904 года, и он спросил, не желаю ли я приобрести её для своего магазина. Я ответил, что, к сожалению, такими вещами не торгую: я специализируюсь на мебели и предметах декоративно-прикладного искусства. Ну и, между делом, объяснил Терри, что антиквариатом считаются вещи, возраст которых превышает пятьдесят лет. Я даже в шутку посоветовал ему запереть свой «Брауни» ещё лет на пятнадцать. Ну а если серьёзно, я пообещал ему подыскать антиквара, занимающегося фототехникой, и мы обменялись визитными карточками.

– Это всё?

– В-общем-то, всё. Терри сказал, что в моём магазине на Каррингтон-стрит ему не довелось побывать, хотя он живёт в Лондоне с рождения. Я ответил, что тоже ни разу не заходил в его фотоателье на Феттер-лейн. Что ещё я могу сказать? Я спросил у Терри, могу ли обратиться к нему за помощью, если соберусь в ближайшем будущем издать каталог своего антиквариата. Он радушно ответил: «Вне всякого сомнения! С удовольствием выполню для вас любую работу». Вот и всё.

– Скажите, пожалуйста, не сложилось ли у вас впечатление, что Глейзер был чем-то напуган, чего-то опасался?

– Да нет, он совсем не походил на человека, живущего в ожидании неприятностей.

– Что ж, это всё. Спасибо, что уделили время.

Оставшись наедине, Майкл ещё раз проиграл в голове разговор с Альбертом Коннорсом и вдруг резко встал с кресла. Одна деталь, всего одна деталь – и ему стало ясно, кто совершил оба преступления! «Ну, конечно!» – вслух сказал Райли и вспомнил пример, который совсем недавно приводил Невиллу: «В завесе дождя и клубах тумана ты видишь лишь силуэт здания и затрудняешься сказать, что оно собой представляет». Только сейчас инспектор ощущал, что наконец выглянуло солнце, туман рассеялся, и он уже легко мог различить каждую деталь возникшей перед ним громады.