Расстрижонка

Однако, для неё эта внешняя вата тупости, душевного и телесного крайнего утомления — только оболочка. До «якорей» её души — не добралось. Возможно потому, что они иные, чем у большинства здешних людей. Дом, род, семья, честь, статус, православие, вкусная еда, красивая одежда… даже — собственное тело, физическая боль — всё это, конечно, имеет значение. Но… не фундамент души.

Никакие ритуалы, словесные формулы, клятвы и обеты — на неё не действуют. Ей — плевать. Она терпит, она выказывает покорность, она постарается запомнить правила, чтобы избежать наказания. Но едва она очухается, чуть оживёт — она попытается вывернуться. Обмануть, перехитрить, сбежать, убить… подчинить меня.

Большое мягкое белое немолодое женское тело с отвисшим жирком, синяками и ссадинами. Пни — колышется. И в нём душа — прочнее оружейной стали.

Дамасская сабля. Послушно гнётся в кольцо, с готовностью звенит от лёгкого толчка. И неслышно, незаметно отрезает пальцы любой, неверно протянутой к ней руке.

Вот же, нашёл я себе… змею за пазуху.

Ку-ку, гадюка! Тебе там тёпленько?

И как Андрей с ней столько лет прожил? — Вопрос риторический. Ответ известен: неординарный человек и пару себе такую же подбирает. Даже — не желая и не понимая.

Выпросил у литваков лодочку, прибарахлился малость, более всего — носильными вещами и провиантом, чуток потолковал с Фангом.

Этот… битый волхв… тот ещё источник информации. Такие и в гестапо молчат. Его надо раскручивать и раскурочивать. Как Могуту. Только ещё хуже. Горящим поленом по морде довести до песенного состояния — тогда можно нормально общаться. Но не здесь же! Вот только баллад с былинами мне нынче не хватает!

Однако, кое-какие подробности нынешнего положения дел у Московской Литвы — я понял. Кастусь добился мира, но не всевластия. Баланс интересов, «политическая тренога», а не «вертикаль власти». Дружина у него — самая большая. Но сильно меньше суммарных сил возможных… оппонентов. Этап резни в разновидности «война братьев» — закончился. Братья-конкуренты — мертвы. И ситуация зашла в тупик. Противники обессилили. Теперь все кучкуются, оппозиция ищет лидеров и вербует союзников.

Последний год идёт напряжённая дипломатическая игра. С раздачей подарков, обещаний и запугиванием. В кругу трёх десятков выживших вадовасов.

Я бы собрал всех предводителей в одно место и истребил. Как я сделал в Каловой заводи с Яксерго. По мертвецам — дешевле новой войны вышло бы. Но Кастусь… то ли — не может, то ли — не хочет. Силёнок маловато, репутацией дорожит, следует обычаям, опасается потерять поддержку… Не благородно, родственники, соплеменники, боевые товарищи… Нервы у всех на пределе. Слишком многие считают, что, по справедливости, им должны дать больше, чем у них есть.

По их, сию-местному, сию-минутному, сию-родовому представлению о справедливости.

Грустно. Я бы предпочёл, чтобы у Елицы с Кастусем всё было хорошо. Спокойно, мирно, обеспечено.

Я могу им чем-то помочь?

Вадовасы растащили свою кучу на десяток куч поменьше. Люди Кастуся под присмотром Елицы успешно рассортировали и упаковали долю своего князя. Зря, поторопились.

– Князь Кестут, господа вадовасы, доблестные воины. Вы уже слышали, что князь Кестут гостил у меня в поместье моего отца. Это было недолгое, но важное для нас обоих время.

Ещё бы! Там умер во время боя со мной, в моём присутствии — его отец, там затрахали до смерти, в моё отсутствие — его мать. А потом я, погребальным костром его отца, подчинил его душу, выжег её в пепел и послал Елицу, изменившую и предавшую меня наложницу, смести «песок» рассыпавшейся личности в кучку, слепить «из того что было» — князя, воина, мужчину. Добавил к этой парочке битого боевого волхва Фанга, дрогнувшего перед «гроздью калины». И вытолкнул троих несовместимых, ещё вчера совершенно чужих друг другу, только что переживших тяжелейшие личностные кризисы, разрушение собственных морально-этических устоев, людей — решать проблему. «А кто это у нас будет князем Литвы Московской? А?». В условиях острого династического кризиса, выражающего столетиями тлеющий религиозно-идеологический многосторонний конфликт, осложнённый иностранным вмешательством.

«Важное время». Таки — да.

– С тех пор у нас сложились очень добрые, дружеские отношения. Я немного помогал князю Кестуту в его делах. И вот — он глава вашего народа. Ныне, когда у меня возникли… сложности — ваш князь явил истинное благородство. Доблесть, осторожность, ум. Как и надлежит являть истинному владетелю и князю. И недюжинное чутьё. Которое так радуем меня в моём друге Кестуте. И вот — я стою перед вами. Живой и здоровый, оружный и бронный. Дом ваших врагов — стал пепелищем. А вы набиваете ваши лодки богатой добычей. Вы видите: наша с Кестутом дружба — приводит к успехам, к славе, к победам. Поэтому мы всегда будем ценить и укреплять её.

Я внимательно послушал перевод Елицы. Она старательно сохраняла официальный вид и тон, но я вижу — у неё розовеет ухо. Надеюсь — от удовольствия.