Расцвет империи. От битвы при Ватерлоо до Бриллиантового юбилея королевы Виктории

Второй срок Мельбурна на посту премьер-министра прошел под знаком Закона о муниципальном самоуправлении, обсуждение которого шло в специальном парламентском комитете. Королевская комиссия сообщила: «В подавляющем большинстве самоуправляемых городов преобладает общее и, по нашему мнению, справедливое недовольство муниципальными учреждениями, недоверие к самоназначенным муниципальным советам… недоверие к городской магистратуре, недовольство тяжестью местных налогов». Комиссия представила всесторонне дискредитирующий отчет о состоянии дел. Города и округа находились во власти группы присвоивших себе должности олигархов, мэр и городские советы организовывали сборы средств в собственных интересах, ради личного обогащения или укрепления власти своей семьи на местах. Закон, вступивший в силу в 1835 году в результате этих обсуждений, лишил власти гражданские гильдии и своекорыстные объединения торговцев и ремесленников, контролировавших городские богатства.

Вместо этого право муниципального выбора предоставлялось всем постоянным налогоплательщикам или домовладельцам. Раз в три года они должны были выбирать своих представителей. Мэр или старейшина могли действовать только с одобрения выборного городского совета. Это был аналог избирательной реформы на муниципальном уровне. Закон прошел через руки Мельбурна, в то время первого министра, но вряд ли он имел какое-то отношение к его разработке. Хотя закон касался только крупных городов, он разбил лед и преодолел апатию, десятки лет царившую в деревнях. В сущности, можно утверждать, что новое поколение городских советников решало местные проблемы, например связанные с общественным здравоохранением и санитарией, намного эффективнее, чем парламент. В некоторых случаях большинство в городских советах составляли нонконформисты и диссентеры, что, вероятно, способствовало проведению более прогрессивной политики. «Закон возвещает пришествие среднего класса во всех городах Англии, — писал один обозреватель, — и дает ему чудовищную силу».

Эта сила была вполне ясна Мельбурну, стремившемуся продвигать интересы диссентеров. В 1836 году его администрация создала систему гражданской регистрации рождений, браков и смертей, тем самым подорвав англиканскую монополию в этой области, а также приняла Закон о браке для диссентеров, впервые сделавший легитимным гражданский (нецерковный) брак. В том же году Лондонский университет получил свой устав, открывавший доступ к обучению диссентерам, которым до этого было запрещено посещать все старейшие университеты. Хотелось бы написать, что во всем этом Мельбурном двигали благие побуждения, но на самом деле он хотел удержать диссентеров на своей стороне в парламенте. Они были в числе его сильнейших сторонников.

На том же заседании государственная пошлина на газеты была снижена с четырех пенсов до одного. Morning Chronicle быстро стала достаточно авторитетным изданием — Джон Стюарт Милль называл ее «рупором мнения, далеко опережающего любые, ранее регулярно отстаиваемые в газетах», имея в виду, что это была первая газета, представившая в печати теорию Бентама.

Противников Мельбурна в партии тори морально поддерживал король и даже некоторые члены партии вигов. Может показаться, что он стоял на скале в окружении бушующих волн, но время и прилив работали в его пользу. Ирландцы и радикалы не хотели терять его, опасаясь, что его место займут тори. Пиль придерживался умеренного курса в ожидании того момента, когда сможет рассчитывать на твердую победу на выборах. Это время было еще впереди. В сущности, администрация Мельбурна оставалась у власти при косвенной поддержке Пиля. Оба они были людьми консервативного склада и могли сотрудничать, даже если со стороны казалось, что каждый из них действует отдельно. И все же Мельбурн был не вполне властен над своей судьбой. Над ним тенью нависало глубокое недовольство короля: Вильгельм IV отнюдь не желал его возвращения.