Рациональность. Что это, почему нам ее не хватает и чем она важна

Понять — не значит простить. Мы можем понять, почему люди подгоняют свои рассуждения к выводам, которые идут во благо им самим или их секте, и почему они проводят различие между реальностью, где идеи могут быть истинными или ложными, и мифологией, где идеи развлекают или воодушевляют, вовсе не соглашаясь, что все это хорошо. Это не хорошо. Реальность — это то, что не исчезает, если воздействовать на нее мотивированным рассуждением, предубежденностью в пользу своих или мифологическим типом мышления. Не соответствующие действительности представления о вакцинах, санитарно-эпидемиологических мерах и изменении климата угрожают благополучию миллиардов. Теории заговора провоцируют терроризм, погромы, войны и геноцид. Размывание стандартов истины подрывает демократию и расчищает путь тирании.

Однако при всей уязвимости человеческого разума не стоит думать, что в будущем нас не ждет ничего, кроме ботов, без остановки публикующих в твиттере фальшивые новости. Дуга знания длинна, но склоняется она к рациональности^{39}. Мы не должны упускать из виду, как много рациональности имеется вокруг нас. В развитых странах сегодня мало кто верит в оборотней, жертвоприношения, кровопускания, болезнетворные миазмы, божественное право королей или проклятие затмений и комет, хотя в прошлые века все это было общими местами. Ни одно из 30 000 ложных утверждений, которые за время своего президентства сделал Трамп, не касалось сверхъестественных или паранормальных сил, и большая часть американцев в эти силы не верит[428]

. Хотя некоторые научные позиции и вызывают нешуточные религиозные или политические страсти, с большей их частью такого не случается: люди, не доверяющие вакцинам, не имеют ничего против антибиотиков, а отрицатели глобального потепления не оспаривают факта береговой эрозии[429]. Несмотря на свои определяемые партийными предпочтениями предубеждения, люди в основном неплохо оценивают правдивость газетных заголовков, а когда им четко и убедительно объясняют, как обстоит дело на самом деле, они отказываются от ложных представлений, даже близких им политически[430].

Кроме того, сегодня у нас есть надежный плацдарм рациональности — когнитивный подход под названием «активная непредвзятость» (Active Open-Mindedness), особенно тот его подвид, что именуют «открытостью к доказательствам» (Openness to Evidence)[431]

. Это все то же кредо Рассела: убеждения должны иметь под собой основания. Это отказ от мотивированного рассуждения; обязательство помещать все свои убеждения в зону реалистического; согласие с заявлением, приписываемым Джону Мейнарду Кейнсу: «Когда меняются факты, я меняю свое мнение. А что делаете вы, сэр?»[432] Психолог Гордон Пенникук и его коллеги проверяли, насколько распространен такой подход, — они просили респондентов согласиться или не согласиться со следующими утверждениями (ответы в скобках повышают балл открытости)[433]:

Люди должны учитывать доказательства, которые противоречат их убеждениям. (Согласен.)

Есть убеждения настолько важные, что отказываться от них нельзя, какие бы веские доводы против них ни приводились. (Не согласен.)

Новые данные или доказательства всегда должны побуждать к пересмотру убеждений. (Согласен.)

Никто не может переубедить меня, если я в чем-то уверен. (Не согласен.)

Я считаю, что верность своим идеалам и принципам важнее «непредвзятости». (Не согласен.)

Примерно каждый пятый респондент из числа живущих в США пользователей интернета сообщил, что невосприимчив к доказательствам, но большинство как минимум стремится их учитывать. Люди, открытые к доказательствам, устойчивы к нелепым поверьям. Они не верят в теории заговора, колдовство, астрологию, телепатию, проклятия и лох-несское чудовище, а заодно и в персонифицированного бога, креационизм, гипотезу молодой Земли, связь вакцин с аутизмом и отрицание антропогенных изменений климата[434]. Они больше доверяют властям и науке. Они чаще стоят на более либеральных политических позициях, например по вопросам абортов, однополых браков, отказа от смертной казни и войн — а это, в общем, то направление, в котором движется мир в целом[435]. (Авторы исследования предостерегают, впрочем, что корреляции с консерватизмом неоднозначны.)