Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— И вот эта дуреха, черт ее побери, все испортила, — с досадой проговорил он. — Столько лет прошло, а она меня узнала! Да еще разболтала Эмбериотису. Поймите! Вы должны понять: надо было что-то делать! Не думайте, что я рассуждаю как эгоист. Речь идет не только обо мне. Если я лишусь нынешнего своего положения, погибну, то пострадает моя страна, мосье Пуаро. А я немало делаю для Англии. Благодаря моей твердости у нас сохраняется надежная и кредитоспособная финансовая система. Стране не грозит тоталитарный режим — будь то фашизм или коммунизм. Я не гонюсь за деньгами ради денег. Я действительно люблю власть, мне нравится управлять страной, но мне чужда тирания. У нас в Англии демократия, истинная демократия. Мы можем ругать наших политических деятелей и смеяться над ними, можем говорить то, что думаем. У нас есть свобода. Именно о ней я пекусь всю свою жизнь. Если меня не будет… вы понимаете, что может случиться. Я нужен стране, мосье Пуаро. И вот этот проклятый грек, негодяй и шантажист, посягает на то, что мне так дорого… Надо было действовать. И Герда тоже так считала. Поверьте, нам было жаль эту самую Сейнсбери Сил. Но, увы, пришлось заставить ее замолчать. Она не умела держать язык за зубами. Герда навестила ее, пригласила на чай, сказала, что остановилась в квартире миссис Чепмен. Та, ничего не подозревая, пришла. Мисс Сил так ничего и не узнала… Герда добавила ей в чай мединал. Это совершенно безболезненно, просто засыпаешь и больше не просыпаешься. Потом пришлось заняться ее лицом… Отвратительно, конечно, но иначе было нельзя, и мы это понимали. Миссис Чепмен должна была исчезнуть навсегда. Я поселил мою «кузину» Элен Монтрессор в коттедже. Мы решили, что, выждав какое-то время, снова поженимся. Но сначала надо было покончить с Эмбериотисом. Все сошло великолепно. Он ни на миг не усомнился, что я врач. Со шприцем я управился довольно ловко, но орудовать бором не рискнул. Хотя, конечно, после инъекции он бы ничего не почувствовал. Да что уж теперь говорить!

— А пистолеты? — спросил Пуаро.

— Они принадлежат одному человеку, который служил у меня секретарем, когда я ездил в Америку. Он купил их где-то за границей, а потом случайно оставил у меня. — Алистер Блант помолчал. — Что еще вы хотите узнать?

Пуаро сказал:

— Ну а Морлей?

— Мне его искренне жаль, — просто ответил Алистер Блант.

— Да, понимаю…

Затем последовало долгое молчание.

— Ну, мосье Пуаро, — заговорил наконец Блант, — что вы скажете?

— Элен Монтрессор уже арестована.

— Теперь моя очередь?

— Да, именно так.

— Но вас это, кажется, не радует, а? — тихо сказал Блант.

— Совсем не радует.

— Да, я убил троих и, вероятно, заслуживаю виселицы. Но вы ведь слышали мои оправдания.

— Оправдания? Какие?

— Всем сердцем, всей душой я верю, что нужен этой стране, чтобы она и впредь процветала в мире и благополучии.

— Да, возможно, — сказал Пуаро.

— Значит, вы согласны со мной?

— Да, согласен. Вы защищаете то, что, с моей точки зрения, очень важно. Здравый смысл, политическое равновесие, стабильность, честность.

— Благодарю, — спокойно сказал Блант. — Ну и что же?

— Вы предлагаете закрыть дело?

— Да.

— Ну а как же ваша жена?

— У меня большие связи. Ошибка в опознании — за это можно зацепиться.

— А если я откажусь?

— Тогда будь что будет. Все в ваших руках, мосье Пуаро. Вам решать. Но поймите, мною руководит не инстинкт самосохранения, а чувство долга. Я знаю, что нужен обществу. Почему, спросите вы. Да потому, что я честный человек. И еще потому, что обладаю здравым смыслом и не преследую корыстных целей.

Пуаро кивнул. Удивительно, но он всецело верил словам Алистера.

— Да, это одна сторона. Вы действительно незаменимы на своем месте. У вас незаурядный ум, вы рассудительны и уравновешены. Но есть и другая сторона. Убиты три человека.

— Да, но подумайте, кто они! Мабелль Сейнсбери Сил, как вы сами выразились, особа с куриными мозгами. Эмбериотис — мошенник и шантажист!

— А Морлей?

— Я ведь вам уже говорил — я искренне о нем сожалею. Достойный человек и хороший врач, но, в конце концов, есть и другие врачи, не хуже.

— Да, есть и другие. А Фрэнк Картер? Его вы тоже без сожаления пошлете на смерть?

— Вот уж кому ни капли не сочувствую. Он этого не стоит. Отъявленный негодяй.

— Но он человек…

— Все мы люди…

— Да, все мы люди. А вы об этом забываете. Вот вы сказали, что Мабелль Сейнсбери Сил глупа, Эмбериотис — подлец, Фрэнк Картер — негодяй, а Морлей… Морлей всего лишь врач, каких много. Тут мы с вами расходимся, мистер Блант. Для меня жизнь этих людей не менее ценна, чем ваша.

— Вы не правы.

— Нет, я прав. По своей природе вы человек безупречно честный и порядочный. Но вот однажды вы оступились. На первый взгляд это на вас не повлияло. На людях вы оставались таким же честным, благородным, внушающим доверие человеком. Но жажда власти перевесила все ваши достоинства, сделавшись непомерной. И вот вы уже готовы спокойно пожертвовать жизнью четырех людей. И троих из них уже нет.

— Пуаро, неужели вы не понимаете, что от меня зависят безопасность и благополучие целой нации?