Разбой

– Остановимся в ходе через скалу, ненадолго, держитесь! – объявил Леофдаг машинист и тут же сделал что-то с винтом, отчего аэровагон замедлился настолько внезапно, что Осеберт врезался шлемом в дырчатую переборку. – Быстро, быстро! Дверь скользнула вбок, тяжело нагруженные и вооружённые до зубов танско-венедские схоласты принялись прыгать на камни рядом с рельсами. Самбор и Осеберт были последними. Винт в суженной хвостовой части аэровагона загудел, едва не сбивая ветром с ног, высокое и узкое сооружение блеснуло оловом альвов, стремительно ускорилось, и скрылось из вида в полутьме за поворотом хода. – Теперь? – венед огляделся по сторонам. Историк вытащил из-за голенища фонарик чёрного света, включил, направил на скальную стену, и торжествующе нажал на выступ, отмеченный потаённой руной. Ничего не произошло. – Нажмите, – сказал Миркви, схоласт мистерии хрустального дракона.

Два крепких, упитанных, и, несмотря на молодость, обильно бородатых янтароморца навалились на камень. – Спорее вышло бы, если б вы толкали по одну сторону от оси, – заметил Самбор. Новопосвящённые хранители знания бирюзового дракона неуклюже последовали совету. – Это вам не проводочки на тьетоконе перетыкать, – ехидно заметил кто-то из мрака. Последовала звонкая, металлом по металлу, затрещина. – Ты что, – жалобно сказал тот же кто-то. – Ну как, переткнул я тебе проводочки? – участливо спросил другой голос. Потайная дверь наконец подалась и со скребущим звуком повернулась. Пахнуло сыростью и старым макубным дымом. Зажглось несколько нашлемных ламп. – Кладка добрая, но непохоже на альвскую или дверговскую работу, – разочарованно заметил Самбор. – Гляди-ка, руны! «Исамбар с котляной[250]

сработали». Так этому нет и века… – Пошли, – Осеберт поставил сапог на ступень. – По логике, ни про то, что мы здесь, ни про то, что вы здесь, вообще никто знать не должен. – Так, но многие разбойники в сговоре с колбасниками, – сказал электрик, нагибаясь и поворачиваясь, чтоб протиснуть плечи в ход. – Про то я слышал, дрянь к дряни липнет. Те им помогают награбленное сбыть, – не совсем понимая, куда клонит собеседник, отозвался схоласт папирусного дракона. – Не только! Они ещё перехватывают асирмато и разбирают тайнопись. И к телеграфу норовят подрубиться. – Понятно. Наша мистерия не зря полагается на гонцов. Не всё старое плохо. И на вестовых птиц, если надо что с острова переправить, – ответил историк. – Голубя могут подстрелить, – заметил Самбор. – Не голубь, вестовой пингвин! Это наконец-то впечатлило венеда – он даже замолчал на целых пол-диалепта. – А морские змеи их не жрут? – наконец спросил электрик. Сзади сдавленно заржал Миркви оптик. Заржать иначе, согнувшись в ходу в три погибели, он вряд ли мог.

Подьём закончился в выдолбленном изнутри валуне. За ещё одной поворотной каменной дверью схоластов ждал дневной свет, яркий даже сквозь всегдашнюю энгульсейскую облачную дымку. Покрытый подтаявшим и рыхлым снегом склон плавно поднимался к западу. Следы ног и полозьев вели вверх, к расщелине в древнем граните, немножко слишком прямоугольной. – Следует надеяться, – Самбор посмотрел на следы, потом на небо. – Что у чёрных археологов нет, например, избытка чёрных вертолётов. – Откуда ты знал? – от неожиданности, Осеберт чуть не поскользнулся.

– Нетрудно догадаться. В письме, что принёс, как теперь выясняется, ни много ни мало, вестовой пингвин, было написано: «Небольшой, хорошо оснащённый отряд с переносным противовоздушным оружием, годным для действий в гористой местности». Вон. Четверо янтарных схоластов несли боеприпасы, станину, и ствол. За ними, пара бирюзовых бородачей волокла ещё один ларь. – А в ларе что? – Осеберт зашагал вперёд. – Механическая вычислительная машина, – гордо объяснил Миркви, шедший рядом с Самбором. – Для управления огнём, чтоб зря не расстреливать боезапас. Сначала сделали тьетокон, он был ещё легче, едва на три пуда. – Кстати, почему тот не взяли? – спросил поморянский потомственный копатель и стейнгладоненавистник. – Стали испытывать, поставили на самолёт. Оказалось, от стрельбы лампы стряхиваются. Самбор фыркнул: – В тебя стреляют, немудрено, если лампы стряхнутся. – Да нет, от собственной стрельбы, – не без ехидства уточнил дюжий хрустальный схоласт.