Разбой

– Здесь прямо? – перебил Самбор. От тропы отделялась тропка поменьше, вверх и вправо. На развилке стоял не камень с трилеммой[196]

про слона, а небольшое – где-то по брюхо Волопёру – изваяние с изображением мужа с мешком в правой руке, левой поддерживавшего под локоть жену с корзинкой. Помимо указания направления, божки дороги отгоняли злых духов и призывали задуматься о том, откуда, куда, и зачем ты держишь путь. Перед изваянием имелась и небольшая каменная чаша, где можно было при желании что-нибудь возжечь, сейчас наполненная снегом. – Погоди, – Ингви принялся возиться с частично застеклённой плоской коробкой электронной карты, якобы высвечивавшей чертёж окрестностей и своё (то есть коробки) в них положение. – Направо – к Осорь-горе… К тому же заключению быстрее и проще было бы прийти, прочтя надпись «

Осорь

» на каменном прямоугольнике под обутыми в плетёные каменные лапти ногами божков, но самый лёгкий путь – не всегда правильный. – Что там? – спросил Самбор. Свет в коробке погас. – Дай неонку заменю, – штурман неловко пристроил карту к луке седла и принялся искаться по многочисленным сумкам. – Озеро, источники, воды жаркие, – снизошёл до объяснения Чачамокож. – Подале – Санту-дол. – А прямо? – Кейтов перевал. За ним – тот же дол, токмо пути рёста вверх да полторы вниз.