Разгневанные почтальоны

— На завтрак — свинину во всех видах. Свинина запрещена Аллахом, но Ум Аллаха объявляет ее халам, а не харам. Я буду есть свинину и пить кофе по-турецки. И если ты принесешь мне все это до того, как в желудке у меня заурчит, я разрешу тебе покрыть ласками мою совершенную спину. Ибо она ноет.

Белая женщина смиренно встала с постели.

— А на обед я хочу мужчину, — крикнула ей вслед Абир Гхула.

Женщина вздрогнула.

— Мужчину?!

— Я люблю мужчин — когда у меня пропадает охота до женщин. У меня было два мужа — до тех пор пока они не узнали друг о друге.

— Я не могу любить женщину, которая любит мужчин!

— Ты будешь любить того, кого я скажу, или Аллаха повернется к тебе спиной, — заявила Абир Гхула, с презрением поворачиваясь спиной к соратнице. Как ее зовут, не имело значения, ибо это была всего лишь первая белая женщина, которую Абир Гхула собиралась развратить на своем пути, предначертанном Ум Аллахой.

Возмущенно хлопнув дверью, женщина из НОЖ ушла. Подождав, Абир Гхула сама вызвала бюро обслуживания.

— Я бы хотела свинину и кофе по-турецки.

— Что еще?

— Ничего. И пусть завтрак доставит широкоплечий блондин. У меня на родине нет блондинов, и я хочу попробовать одного из них. Желательно, чтобы он был голубоглазый.

Однако мужчина, который привез поднос с завтраком, не был ни блондином, ни голубоглазым. В глазах Абир Гхулы вспыхнул гнев. Но затем она принялась рассматривать его внимательнее.

— Вы не то, что я заказывала.

— Я тоже на эту работу не напрашивался, — ответил тот, вкатывая тележку с дымящимся завтраком и опуская руку в карман. Поражали его глубоко посаженные темные глаза и необыкновенно широкие запястья.

— Римо Клер. ФБР.

— Я не понимаю, — фыркнула Абир Гхула, садясь в постели так, чтобы роскошное голубое покрывало обнажило одну грудь.

— Вплоть до дальнейших распоряжений я ваш телохранитель.

— В ваши обязанности входит доставлять мне удовольствие?

— В разумных пределах.

— Прекрасно! — обрадовалась женщина, распуская по подушкам облако роскошных темных волос. — Доставь мне удовольствие, мой неверный.

— Я думал, вы хотите позавтракать, — откликнулся Римо, приподнимая поднос. И тут же отпрянул, почувствовав одуряющий, острый запах.

— Что за гадость такая?

— А на что похоже?

— Сосиски, бекон и свиные отбивные в яблочном соусе. Я думал, мусульмане свинину не едят.

— Только прежние, устаревшие мусульмане. Я из мусульман новой волны, которые будут править Вселенной. И я выбрала тебя в качестве своего первого мужчины-неверного.

— По-моему, у вас тут пробу ставить негде.

— Для простого западного мужчины ты чересчур дерзок. Ты разве не читал, что вы скоро вымрете?

— Я не собираюсь получать инфаркт, неправильно питаясь.

— Ты не хочешь со мной насвинячить? Так, кажется, у вас говорится?

— Мне что, придется вас удовлетворить?

— Да, — заявила Абир Гхула, поворачиваясь на живот.

— Ну, раз у меня нет другого выбора, — вздохнул агент ФБР.

Римо давно уже понял, что от Абир Гхулы так просто не отделаешься, и решил поскорее пройти эту обязательную процедуру.

— Сначала действуй, как тебе нравится, — небрежно махнула рукой Абир Гхула. — Я разрешаю. А когда кончишь, я скажу тебе, как доставить мне максимальное удовлетворение.

— Я прекрасно знаю, что делать, — проворчал Римо, игнорируя выгнутую спину и тугие ягодицы. Он нашел левое запястье Абир Гхулы, повернул к себе и приступил.

— Чем ты там занимаешься? — с сомнением спросила она.

— Это сексуальная прелюдия.

— С таким-то скучающим видом?

— Подожди, — безразличным тоном обронил Римо.

В самый разгар процесса раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросил Римо.

— Ты не узнаешь мой стук? — прозвучал знакомый скрипучий голос. — Впусти меня.

— А ты не можешь подождать?

— С чего бы это? — удивился мастер Синанджу.

— Потому что мы с Абир занимаемся сексом.

— Если ты ее оплодотворишь, смотри, чтобы получился мальчик.

— Вряд ли ей хватит выносливости, чтобы зайти так далеко.

— Ребенок? От тебя? — фыркнула Абир Гхула. — Меня привлекает твой твердый инструмент, а вовсе не семя. Я выплюну твое отвратительное семя прямо тебе в лицо.

— Давай сначала закончим прелюдию, а уж потом поговорим об остальном, — произнес Римо.

— Если я забеременею от тебя, то сделаю аборт.

— Ничего удивительного.

— Я сделаю аборт и пошлю тебе в коробке мертвые останки, чтобы выказать свое презрение к твоему семени, которое имело наглость прорасти в моем животе.

— Да забудь ты о семени. Сосредоточься на моем пальце.

— Не там работаешь. Ты должен погрузить его в мои теплые, влажные глубины.

— И так сойдет, — ответил Римо, меняя ритм и концентрируя свое внимание на чувствительном нерве, находящемся на левом запястье женщины. Ориентируясь на удары громкого и все учащающегося пульса, Римо то и дело нажимал пальцем на эту точку, поднимая Абир Гхулу на первую из тридцати семи ступеней, приводящих женщину к полному сексуальному удовлетворению.

Через шесть нажатий она испустила низкий животный стон и резко выгнула спину.

— Что ты...