Читаем Разговоры Пушкина полностью

– Куда? – переспросил поэт.

– К Пимену.

– Ах, какая досада! А зачем ты к Пимену пускаешь жену одну?

– Так я же пускаю к Старому Пимену, а не к молодому! – ответил мой муж.

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Новому времени» 1898, № 8122.


…В беседе с ним я не заметила, как пролетело время до 5 часов утра, когда мой муж вернулся из клуба.

– Ты соскучился, небось, с моей женой? – спросил Павел Войнович, входя.

– Уезжай, пожалуйста, каждый вечер в клуб! – ответил всегда любезный и находчивый поэт.

– Вижу, вижу. Ты уж ей насплетничал на меня? – сказал Павел Войнович.

– Было немножко… – ответил Пушкин, смеясь.

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Новому времени» 1898, № 8115.


…Он за прощальным ужином пролил на скатерть масло.

Увидя это, Павел Войнович, с досадой, заметил:

– Эдакий неловкий! За что ни возьмешься, все роняешь.

– Ну, я на свою голову. Ничего… – ответил Пушкин, которого, видимо, взволновала эта дурная примета.

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Нов. времени» 1898, № 8115, стр. 6.


28 мая

– Что вы не остановились у меня, Александр Андреевич? – спрашивал меня Пушкин, приехав ко мне на третий день. – Вам здесь не так покойно, не угодно ли занять мою квартиру в городе?.. Я теперь живу на даче.

– Много обязан вам, Александр Сергеевич! И очень охотно принимаю ваше предложение. У вас, верно, есть кто-нибудь при доме?

– Человек один только; я теперь заеду туда, прикажу, чтоб приготовили вам комнату.

Он уехал, оставя меня очарованною обязательностью его поступков и тою честью, что буду жить у него.

А. Александров[386]. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 31.


Июнь – июль

[Статью Д.В. Давыдова о партизанской войне, присланную в «Современник»], отдали на цензурный просмотр известному А.И. Михайловскому-Данилевскому[387]. Пушкин отозвался: «Это все равно, как если бы князя Потемкина[388] послать к евнухам учиться у них обхождению с женщинами».

Н.В. Шимановский[389] по записи П. Б[артенева]. РА 1880, III, стр. 228, прим.


Июль

Александр Сергеевич приехал звать меня обедать к себе:

– Из уважения к вашим провинциальным обычаям[390], – сказал он, усмехаясь, – мы будем обедать в 5 часов.

– В пять часов?.. В котором же часу обедаете вы, когда нет надобности уважать провинциальных привычек?

– В седьмом, осьмом, иногда и в девятом.

– Ужасное искажение времени! Никогда б я не мог примениться к нему.

– Так кажется: постепенно можно привыкнуть ко всему.

А. Александров. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 40–41.


15 июля

Отдавая мне рукопись, Пушкин имел очень озабоченный вид; я спросила о причине.

– Ах, у меня такая пропасть дел, что голова идет кругом!.. позвольте мне оставить вас; я должен быть еще в двадцати местах до обеда.

А. Александров. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 48.


После 15 июля

Мне казалось, что Александр Сергеевич был очень доволен, когда я сказала, что боюсь слишком обременить его, поручая ему издание моих записок, и что прошу его позволить мне передать этот труд моему родственнику…

– Впрочем, – прибавил он, – прошу вас покорнейше во всем, в чем будете иметь надобность в отношении к изданию ваших записок, употреблять меня, как одного из преданнейших вам людей.

А. Александров. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 49.


Сентябрь. На выставке в Академии художеств[391]

Поэт Пушкин, при первом взгляде на группу Пименова [Мальчик, играющий в бабки], сказал:

– Слава богу! Наконец и скульптура в России явилась народная.

П.Н. Петров. Н.С. Пименов, профессор скульптуры. СПб., 1883, стр. 5.


В СПб. театре один старик-сенатор, любовник Асенковой[392], аплодировал ей, тогда как она плохо играла. Пушкин, стоявший близ него, свистал. Сенатор, не узнав его, сказал:

– Мальчишка, дурак!

П[ушкин] отвечал:

– Ошибся, старик! Что я не мальчишка – доказательством жена моя, которая здесь сидит в ложе; что я не дурак, я – Пушкин; а что я тебе не даю пощечины, то для того, чтобы Асенкова не подумала, что я ей аплодирую.

И.М. Снегирев[393]. Дневник (23 сентября 1836 г.). РА 1902, III, стр. 182.


Перейти на страницу:

Все книги серии Пушкинская библиотека

Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.
Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.

Эта книга впервые была издана в журнале «Северный вестник» в 1894 г. под названием «Записки А.О. Смирновой, урожденной Россет (с 1825 по 1845 г.)». Ее подготовила Ольга Николаевна Смирнова – дочь фрейлины русского императорского двора А.О. Смирновой-Россет, которая была другом и собеседником А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова. Сразу же после выхода, книга вызвала большой интерес у читателей, затем начались вокруг нее споры, а в советское время книга фактически оказалась под запретом. В современной пушкинистике ее обходят молчанием, и ни одно серьезное научное издание не ссылается на нее. И тем не менее у «Записок» были и остаются горячие поклонники. Одним из них был Дмитрий Сергеевич Мережковский. «Современное русское общество, – писал он, – не оценило этой книги, которая во всякой другой литературе составила бы эпоху… Смирновой не поверили, так как не могли представить себе Пушкина, подобно Гёте, рассуждающим о мировой поэзии, о философии, о религии, о судьбах России, о прошлом и будущем человечества». А наш современник, поэт-сатирик и журналист Алексей Пьянов, написал о ней: «Перед нами труд необычный, во многом загадочный. Он принес с собой так много не просто нового, но неожиданно нового о великом поэте, так основательно дополнил известное в моментах существенных. Со страниц "Записок" глянул на читателя не хрестоматийный, а хотя и знакомый, но вместе с тем какой-то новый Пушкин».

Александра Осиповна Смирнова-Россет , А. О. Смирнова-Россет

Фантастика / Биографии и Мемуары / Научная Фантастика
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков (1870–1939) – известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия. Его книга «Жизнь Пушкина» – одно из лучших жизнеописаний русского гения. Приуроченная к столетию гибели поэта, она прочно заняла свое достойное место в современной пушкинистике. Главная идея биографа – неизменно расширяющееся, углубляющееся и совершенствующееся дарование поэта. Чулков точно, с запоминающимися деталями воссоздает атмосферу, сопутствовавшую духовному становлению Пушкина. Каждый этап он рисует как драматическую сцену. Необычайно ярко Чулков описывает жизнь, окружавшую поэта, и особенно портреты друзей – Кюхельбекера, Дельвига, Пущина, Нащокина. Для каждого из них у автора находятся слова, точно выражающие их душевную сущность. Чулков внимательнейшим образом прослеживает жизнь поэта, не оставляя без упоминания даже мельчайшие подробности, особенно те, которые могли вызвать творческий импульс, стать источником вдохновения. Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М. В. Михайловой.

Георгий Иванович Чулков

Биографии и Мемуары
Памяти Пушкина
Памяти Пушкина

В книге представлены четыре статьи-доклада, подготовленные к столетию со дня рождения А.С. Пушкина в 1899 г. крупными филологами и литературоведами, преподавателями Киевского императорского университета Св. Владимира, профессорами Петром Владимировичем Владимировым (1854–1902), Николаем Павловичем Дашкевичем (1852–1908), приват-доцентом Андреем Митрофановичем Лободой (1871–1931). В статьях на обширном материале, прослеживается влияние русской и западноевропейской литератур, отразившееся в поэзии великого поэта. Также рассматривается всеобъемлющее влияние пушкинской поэзии на творчество русских поэтов и писателей второй половины XIX века и отношение к ней русской критики с 30-х годов до конца XIX века.

Андрей Митрофанович Лобода , Леонид Александрович Машинский , Николай Павлович Дашкевич , Петр Владимирович Владимиров

Биографии и Мемуары / Поэзия / Прочее / Классическая литература / Стихи и поэзия

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары