Разговоры с живым мертвецом

Покоясь под осиной на Кладбище, Вишенка, в отличие от утопленницы-анорексички, с которой пришлось делить тело, часто видела сны. Сны о прошлом, в котором она, живая и не такая костлявая, играла со своей маленькой Принцессой в куклы и чаепитие; о счастливых днях, когда маленькая неугомонная Лиза с криками нарезала вокруг «сестрёнки» круги. Снились и другие сны. В иных Лиза была такой, как сейчас. Только без одежды. При жизни ни Алиса, ни Вишенка никогда не рассматривала ни её, ни других девушек в таком свете

(«Мы сёстры, хоть и сводные… да и до «удочерения» я никогда не воспринимала подруг как-то иначе…»),

но существо всё равно жалело, что сны имеют свойство обрываться на самом интересном моменте.

Девочка-подросток заворочалась на столе. Она вот-вот проснётся и откроет глаза. Дав Вишенке знак закрыть окно, Лиза повернула к себе девочку и приготовилась применить своё обаяние, чтобы хоть немного скрасить ситуацию для неё.

Света очнулась, и первым, что предстало её взору, оказалась улыбка незнакомки. Незнакомка была прекрасна, и Света улыбнулась в ответ. Но с каждой секундой росло беспокойство, в улыбке и плавных движениях проклёвывалось что-то чужеродное, ощущалась какая-то гниль. Девочка подумала, что улыбка матери, когда она улыбается соседям, которых терпеть не может, похожа на эту.

И лицо у прекрасной незнакомки неестественно бледное. И глаза посверкивают жутковатым огоньком. Словно Света не девочка, а пирожное на тарелке перед женщиной, севшей минувшим утром на диету. Однако от бледного лица вдруг стали исходить такие волны тепла, заструился такой поток любви, что беспокойство испарилось, так и не успев перерасти в страх. Света почувствовала, что лежит на пуховой перине в своей комнате, сверху светит люстра в форме шести рогоз, растущих в разные стороны, а рядом дремлет Булочка, самая ласковая кошка в мире.

– Мамочка, – сонно прошептала Света, – мамочка, я люблю тебя.

Рыжеволосая красавица нежно целовала девочку в щёки, чуть-чуть не касаясь бледно-розовых губ. Руки тем временем поднимались и опускались вдоль подросткового тела, скользя по нему и задерживаясь на особо чувствительных местах.

Раздался смачный хруст.

Света потянулась к милой девушке. Ей хотелось поцеловать добрую волшебницу тоже. Рука поднялась на удивление легко, но ей не хватило длины, чтобы коснуться чудесного лица.

Ей не хватило предплечья и кисти.

Из культи толчками хлестала кровь.

Глаза Светы расширились от ужаса. Перина, люстра и Булочка исчезли. Девочка лежала на кухонном столе, и над ней нависла бледная как смерть женщина с красными глазами.

В горле застрял крик.

– Мне очень жаль, – вздохнула Червонная Королева и в ту же секунду вонзила клыки в подростковую шею.

***

Тёмно-серые тучи сделались совсем чёрными, а с небес уже падали редкие капли будущего ливня. Пройдёт совсем немного времени, и земля превратится в грязь, твердь станет болотом. Молнии будут рассекать небо, а гром сотрясать камни. Земля станет такой вязкой, что каждый раз, когда сапог или заступ будут застревать, покажется, что это руки голодных мертвецов, потревоженных грозой, цепко держат и настойчиво тянут вниз, к себе. При богатом воображении, которое невольно проявляется в таких условиях, ничего не стоит принять корни и булыжники за кости и черепа.

Идеальное время для рытья могил. И их заполнения.

Себастьян безразлично обыскивал мужчину, оказавшегося не в том месте не в то время. С каждой извлечённой вещью складывалась всё более мрачная, но по-своему забавная картина. Кроме бумажника, на свет фонаря показались какие-то тряпки, складной нож, пара гвоздей и зажигалка.

(Хотя никаких сигарет при мужчине не было.)

– Видимо, я сорвал тебе вечеринку, – процедил слуга, убирая бумажник себе в карман. – Уж извини, но госпожа не любит толпы. Разве только это не толпа девчонок со смазливыми мордашками или молодых и энергичных артистов. А лучше – и то, и другое одновременно, ха-ха!

Мужчина ничего не мог ответить, но этого и не требовалось. На самом деле, было бы даже неловко, случись такое. За речь, обращённую в никуда и ни к кому, никто и не выразит недовольства. А поговорить хотелось. Хозяйка обычно не разговаривала с Себастьяном, лишь давала ему поручения. В основном, грязные и тривиальные: кого-то выследить, кого-то убить, избавиться от тел и т.п. Не то чтобы это было в радость, но всё равно лучше, чем быть шофёром или посыльным. К тому же, появлялась возможность применить некоторые фокусы, которым он научился у Червонной Королевы. Не бог весть что, но отправить в нокаут с одного удара или пробить деревянную дверь без особых усилий всё-таки приятно. Вот только чем чаще приходилось так поступать, тем раньше Себастьян слабел. Тогда мир становился ещё более пустым и унылым.

Лекарство от смерти вызывает привыкание, и его надо отрабатывать.