Разящий клинок

Движение и впрямь было большое – поднимались навстречу тяжелые баржи, тащимые медлительными быками, подтягивались на канатах неторопливые кабестаны, караваном тащились на цепях туеры. А один раз, уже под вечер, прокатил, прошлепал бортовыми колесами, самый настоящий пароход! Небольшой, но дымный и быстрый. И это не считая всякой рыбацкой и прогулочной мелочи.

– Думаю, Мажерон и его люди прекрасно знают, сколько нас, – задумчиво глядя на реку, продолжал резидент. – Вот и опасаются. Скорее всего, они нападут, когда мы сойдем на берег. Или – сразу после Руана, наняв подкрепление.

* * *

В Руане путешественники сменили судно! Хитрый и предусмотрительный д’Эрувиль распрощался с месье Роже и тотчас же нанял быстроходную лодку – шестивесельный ял с мачтой и парусом. На сем суденышке, скорость коего ограничивалась тяжестью взятого на борт груза, беглецы безо всяких приключений добрались до городка Кудбека, а еще через пару-тройку дней впереди показалась безбрежная синь речного разлива и два города – Гавр и Онфлер.

Заиленная протока не позволяла подходить к Онфлеру крупным судам, что же касаемо яла… Туда вот, к Онфлеру-то, и свернули. Как сказал шевалье – «осмотреться и отсидеться». До Гавра – к океанским воротам Франции – отсюда было рукой подать.

Онфлер, старинный пиратский городок, расположенный на живописнейшем побережье Кот-де-Флери, беглецам очень понравился. Старинные дома, узенькие, мощенные булыжником улочки, уютные дворики, утопающие в цветах. А еще – многочисленные таверны, постоялые двора и прочие портовые забегаловки, предназначенные для моряков – небольшие каботажные суда в Онфлер все ж таки заходили.

В одном из таких постоялых дворов, невдалеке от старинной церкви Святой Катерины, путешественники сняли целый этаж. Впрочем, не такой уж он казался и просторный, едва-едва повернуться. Слава богу, хоть клопов не было, но уж кровати скрипели, как ураган!

Между прочим, близилось указанное колдуньей время. Да что там – близилось, первое июня наступало уже завтра. Да, да, завтра – начало лета, июнь.

– Я нашла место, – уже ближе к вечеру сообщила Жозефина. – Сразу за городом, на плато де Грас. Нам надо быть там сегодня в полночь. Вам, вам, девушки! Что же касается месье Давыдофф, то с ним я поговорю отдельно.

Отдельно с Денисом Васильевичем поговорила не только гаитянка, но и шевалье д’Эрувиль. С последним Дэн посидел за кружкой сидра на террасе небольшого кафе на набережной.

– Там, на плато, есть небольшая часовня, мон женераль. Так вот, вам надобно знать, что…

– Вы полагаете, они нападут? – выслушав, тревожно переспросил гусар.

– Всенепременно! – француз нервно покусал губу и продолжил, периодически осматриваясь: – Я видел Мажерона и его людей. Они не зря здесь, в Онфлере. Их много. Они следят за нами… и я даже не могу сказать – кто.

– Отобьемся, – улыбнулся Денис. – Где наша не пропадала!

Резидент неожиданно расхохотался и хлопнул собеседника по плечу… чего раньше никогда не делал:

– А вы храбрец, месье женераль! Или, как у вас говорят – «хват». Впрочем, кто бы сомневался?

* * *

Три обнаженные грации встали друг против друга в серебристом свете полной луны! Одна из них, Жозефина, покачивая полной грудью, принялась медленно раскачиваться в танце и петь:

Папа Легба, отвори ворота-а-а!Папа Легба, отвори ворота-а-а-а!

Остальные две девушки, Настя и Сонечка, принялись подпевать, прихлопывая в ладоши. Валькирии с распущенными по плечам волосами, прекрасные в своей наготе и серьезности.

Папа Легба, отвори ворота-а-а!Папа Легба, отвори ворота-а-а-а!

Потом красавицы взялись за руки и принялись водить хоровод вокруг воткнутого в землю шеста. О, как они покачивали бедрами, ка-а-ак…

Сидевший в укрытии, за большими камнями, Денис невольно сглотнул слюну. Этот танец, чувственный и эротичный, действовал на него, как взгляд удава на кролика.

Дай мне пройти, папа Легба-а-а!Дай мне пройти!Отвори ворота!Отвори ворота!Чтобы я смог возблагодарить лоа!Чтоб я смог возблагодарить лоа…Чтоб мы смогли возблагодарить лоа…Возблагодарить…

Лоа – это, верно, какой-то бог… Хотя нет – Жозефина же говорила: лоа – помощники бога, духи. А бог – Бонди – отстранился от всего мирского. Именно поэтому колдунам – мамбо – приходится иметь дело с духами… Бонди… интересное слово. По-французски – bon Dieu, «добрый бог»…

Глядя на обнаженных граций, извивающихся в колдовском танце вуду, Денис еще подумал… Хотя нет, не успел подумать… Вдруг, откуда ни возьмись, в голове его застучали, взорвались барабаны! Потом ухнул бас, и голос Боба Марли запел в ритме реггей…

Дай мне пройти, папа Легба-а-а!Дай мне пройти!Отвори ворота-а-а-а…

И ворота открылись…

* * *