Разящий клинок

– Обмануть? – молодой человек вздрогнул. – Скорей, отдалить. Пусть идет себе своей дорогой. Скажите, мадам Жозефина, вы это можете?

– Вы знали мадемуазель Ленорман? – женщина сверкнула глазами. – Это она вам про меня рассказала?

– Она… Да вы ж все знаете!

– Хорошо, – беспечная улыбка вдруг покинула смуглое лицо красавицы, взгляд ее блестящих чайных глаз стал совершенно серьезным, а голос – дрогнул.

– Я помогу вам… чем смогу. Но и от вас потребую ответную услугу.

Денис вскочил на ноги и выпятил грудь:

– Я готов на всё!

– Очень хорошо, – весело засмеялась Жозефина. – Очень! Я скажу вам, когда… когда наступит момент расплаты.

– Надеюсь, вы не выпьете из меня всю кровь? – Давыдов попытался пошутить, но тут же увидел, что шутки не вышло.

В карих глазах вдруг промелькнул страх, пушистые ресницы дрогнули.

– Никогда не шутите так, – покусав губу, строго произнесла колдунья. – Никогда-никогда, слышите? С кровью – не шутят.

– Прошу извинить, – щелкнув каблуками, гусар склонил голову.

– Да полноте! – Жозефина вновь улыбнулась. – Я помогу вам, да. Но… все имеет свое время, свой срок. Этот срок – первое июня. Начало лета.

– Думаю, к этому времени мы уже будем в Гавре.

– Да. Еще нужно место – ну, это я выберу. И – три женщины, – склонив голову набок, колдунья посмотрела на собеседника с лукавым прищуром. – Одна уже есть – я. Осталось еще две. За время плавания уговорите мадемуазель Насти… и вашу возлюбленную.

– Что они должны будут делать?

– Ничего страшного. Пить их кровь я уж точно не буду!

* * *

Через пару дней по правому берегу показались серые башни Вернона, слева же расположилась живописная деревушка с цветущими садами, прелестной рябиновой рощицей и пасущимся на заливном лугу стадом.

– Живерни, – раскурив трубку, кивнул месье Роже. – Причалим, постоим до полудня. Наберем воды и продуктов. Вы пока можете погулять – места здесь красивые. Но, как услышите колокол в местной церкви, возвращайтесь на судно.

Живерни… Это название Дэн уже когда-то слышал… Вот только сейчас никак не мог вспомнить, с чем оно связано… Да, красивая деревушка, очень. Зеленая до боли в глазах трава, цветущие каштаны, клонящиеся к воде ивы, кувшинки… Клонящиеся к воде… Кувшинки! Ну, конечно же! Клод Моне! Знаменитый художник-импрессионист, по МХК в Академии проходили. Он еще так нравился Ольге… и Леночке. Как раз здесь, в Живерни, Моне купил дом… и разбил красивейший сад с прудами. То есть… не купил… купит еще. Лет через сто… да нет, уже поменьше…

Весть о прогулке сильно обрадовала всех пассажиров, без исключения. Еще бы – ноги-то надо было размять. Тем более в таком обворожительно красивом местечке.

– Ой-ой-ой! Как славно! – радуясь, закричала, захлопала в ладоши Настя. – Эй, господа мои! А ну-ка, живенько собирайтесь гулять. Анри! Да где ты там запропастился? Анри!

– Я здесь, любовь моя! – заспанная физиономия д’Эрувиля выглянула из двери каюты. – Ах, как здесь красиво! А какой запах…

– Гулять! – поддержала Софья. – Скорее гулять!

Их было всего пятеро. Пятеро беглецов, бывших врагов, ныне вынужденных быть вместе. С одной стороны – Денис Давыдов и Сонечка, а с другой – опальный резидент бонапартистской разведки шевалье Анри д’Эрувиль, его любовница, юная шпионка Настя и антильская колдунья мадам Жозефина де Ланж! Такой вот паноптикум образовался. Впрочем, сейчас все были счастливы… или, по крайней мере, таковыми казались.

У самого берега клонились к воде плакучие красавицы ивы. На мостках, с обеих сторон заросших камышом и рогозом, местные крестьянки деловито стирали белье, бросая любопытные взгляды на приезжих.

– Ну, может быть, прогуляемся до деревни? – предложила неугомонная Настя. – А там – поглядим.

Ее идею поддержали все, тем более что именно в деревню и вела широкая тропинка, даже целая дорога – от реки, от причала. Местные рыбаки, похоже, вышли на промысел еще ранним утром, лишь трое уже успевших загореть мальчишек чинили развешенные для просушки сети.

– Ах, какие смугленькие! – восхитилась Настя. – Жози! Ну, верно, прям как у вас.

– У нас не смугленькие, – Жозефина расхохоталась. – У нас все больше черненькие. Но все свободные, не рабы.

– Как это не рабы? – Настена недоверчиво прищурилась. – Что, и крепостных нет? Нет, я знаю, что рабов во всей Европе нет, но чтоб у вас?

– Мы – единственные такие! – с невероятной гордостью сообщила колдунья. – Сам Туссен-Лувертюр, наш вождь, наш герой и борец за свободу – мой родной дядя! У нас, на Гаити, тоже была революция. Свобода, равенство, братство! И никакой король ее не задушил… и даже император! Извините, месье Анри. Так что вот… У вас, в России, есть рабство, а у нас, на Гаити – нет. У нас – республика. И свобода для всех!

– Славно! – д’Эрувиль взмахнул рукой и с важностью сообщил: – Вот именно туда мы и уедем! Да, да, Жозефина. Я же тебе говорил.

– Я думала, вы шутите…

– Да уж какие шутки! – француз весело расхохотался. – Коль есть на земле хоть одно свободное и справедливое государство – так почему бы там не жить? Пусть это и Гаити. Кто там у вас президент, Жозефина?