Разлом

Единственное, что я тогда для себя вынес, – добрые дела вознаграждаются воспалением легких и упреками от учителей из-за пропущенных контрольных. А «злодеи» не получают по заслугам, потому что их родители в педсовете и друзья директора. Короче, с геройством у меня с детства не складывалось. Сейчас, видимо, нужно было закрывать гештальты, пока они не закрыли меня.

Мерзкий, трескучий звук, похожий на жалобный стон, мы услышали, еще подъезжая к мельнице. Эйси тогда загадочно сказала: «Мельница стонет, не к добру это». Остер, настоявшая на том, чтобы поехать с нами, с ней согласилась.

Жуткую картину довершал лес. Из чащи долетали порывы ледяного ветра, но черные ветви даже не дрожали. Высокие старые каштаны казались высохшими, а их кроны сплетались над нашими головами, закрывая и без того тусклый свет. Кора была гладкой, точно вулканическое стекло – холодное и темное. По земле стелился белесый туман, и в этом я тоже усмотрел не самый лучший знак.

На карте это место было подписано как «Лес тысячи голосов», но на поляне перед мельницей стояла такая гробовая тишина, что улицы Ланнтрача по сравнению с ней казались оглушительно громкими.

Аин и Анс ждали нас, причем по виду Аин выглядело так, что стояли они тут не меньше часа.

– Вы долго, – сказала она вместо приветствия, когда мы наконец подъехали.

– Нашли что-нибудь еще? – спросила Фрея, обращаясь в основном к Ансу.

– Ищу, – ответил Анс, вид у него был в высшей степени сосредоточенный. – Кажется, одна из марионеток кого-то заметила, но я пока в этом не уверен.

– Заходить в лес все равно придется, да? – спросил я слишком уныло для настоящего рыцаря.

– Да, – ответила за брата Аин, – потому что, даже если марионетка кого-то и найдет, вывести она его не сможет.

– Почему это? – спросил я.

– А ты бы сам за ней куда-то пошел? – ответила вопросом на вопрос Аин. – Если бы я такую в темном лесу увидела, сбежала бы, причем как можно скорее. Они же страшные, как моркетские тени.

Анс выразительно кашлянул.

– Зато очень полезные! – тут же продолжила Аин. – Так что нечего на них жаловаться, Дей.

Я вообще-то не…

– И что нам в таком случае сейчас делать? – спросила Фрея раньше, чем я успел что-то вставить.

– Как что? – отозвалась Аин с невеселой улыбкой на губах.

– Идти в темный лес, – продолжил Анс, задумчиво перебирая серебристые нити, – кажется, я все-таки кого-то нашел.

– Вообще-то ты мог бы и не ходить, но раз уж ты так благородно вызвался… – эта фраза Аин заставила меня замереть в шаге от того места, где начинались первые деревья.

– В смысле? – Я резко развернулся и вопросительно уставился на нее. – Я сейчас ослышался или ты оговорилась?

– Ну ты же у нас избранный, тебя, по сути, беречь нужно, хотя… – Аин говорила тихо, но я отчетливо слышал каждое ее слово, будто она шептала мне на ухо. – Если ты избранник Эрны, то она беречь тебя должна. Судьба такая. Может, ты единственный, кому вообще ничего не грозит. Но это утверждение спорное. Может так случиться, что Эрне самой интересно, доберешься ли ты до Сердца мира или нет. Это я все к чему? Лес этот – место крайне неприятное. Энергия там в жуткой дисгармонии. Так что сам решай, пойдешь или нет. В конце концов, Анс и Фрея и без тебя справятся. Лично я туда не сунусь. Кто-то все равно должен остаться, ну так, на всякий случай.

Аин хитро улыбалась.

Предложи она мне подобный выбор еще с месяц назад, я бы не раздумывая сказал: «Отлично, ребят, удачи, я вас тут подожду». Но сейчас… Сейчас-то я знал, что Анс, хоть и весьма неплохо контролирует противника в бою, скорее саппорт[6], а значит, в авангарде, в случае чего, будет Фрея. А она наделена нездоровой тягой к героическому самопожертвованию, а это качество очень и очень опасное для нее самой.

Короче говоря, да, я за них волновался. И Аин явно хотела только, чтобы я сказал это вслух. Но нет. Не знаю, почему нет, просто нет.

– А еще кто-то должен приманить всех чудовищ к себе, ну так, на всякий случай, – ответил я и, развернувшись, направился в лес, пока Фрея и Анс не успели уйти далеко.

Я сделал несколько шагов вглубь чащи, и лес сомкнулся за спиной. Словно тяжелый театральный занавес упал, разделяя сцену и зрительный зал. И на нас обрушилась тишина, такая глухая, что стало страшно. Я окликнул Фрею и Анса, ушедших чуть вперед. То есть попытался окликнуть. Я почувствовал, как напряглись связки, как звук прокатился по горлу, но ничего не услышал. От этого мороз пробежал по коже.

В первое мгновение меня почти накрыло паникой, но я все же взял себя в руки. Кто бы мог подумать, что не слышать – настолько некомфортно и страшно. Стараясь не зацикливаться на этом, я ускорил шаг и немного погодя нагнал Анса с Фреей. У Анса в руке теперь была только одна серебристая нить, конец которой терялся в траве и тумане. Другой конец этой нити должен быть привязан к марионетке, которая нашла Рея.

Анс коротко глянул на меня, а через мгновение в воздухе возникли полупрозрачные светло-серые буквы, выведенные его почерком.

«Говорить не получится. Здесь не существует звуков».