Разлом

Я даже не удивился, чего-то подобного и стоило ожидать от местного леса. Я хотел было соорудить ответ в такой же манере— не знаю, что это была за магия, но ничего сложного в ней мне не виделось, – однако меня прервали все те же парящие строчки:

«Даже не пытайся повторить. Это место очень враждебно относится к светлой энергии».

Я кивнул. Ну а что мне еще оставалось? Если его слова про светлую магию – просто хитрый способ меня заткнуть, то отлично сработано.

Голые, прямые стволы деревьев колоннами поднимались к небу, и только там, на многометровой высоте, обрастали ветками. Кроны переплетались между собой, образуя сводчатый потолок, почти как нервюры в готических соборах. Листья едва заметно трепетали на неощутимом, беззвучном ветру, как крылья черных бабочек. Густая спутанная трава тоже была черной с серыми переливами. Единственным светлым пятном выглядел белесый туман, источавший неровное тусклое свечение. Я попробовал прощупать пространство иным восприятием. И тут же понял, почему мы шли довольно медленно и странно петляли между стволами.

Паутина. Вокруг все было завешано паутиной. Я ее не видел, но чувствовал. И от этого было еще гаже. Казалось, ее незримые нити все время скользят по коже, прилипают к самой ауре, так, что не отодрать. Один неверный шаг – и ты застрянешь в липких тонких нитях. Это в сочетании с тишиной здорово давило на голову.

Фрея огляделась, а потом вопросительно посмотрела на меня, словно спрашивая, знаю ли я, где паутина. Я кивнул, и Фрея тут же придвинулась ко мне ближе, так, что я почти касался рукой защитной перчатки.

Мне вдруг захотелось взять Фрею за руку. Просто чтобы она не сжимала пальцы так сильно, словно собирается прорвать ногтями перчатку. И чтобы самому ощутить хоть что-то, кроме липких нитей, которые все еще будто скользили по коже. Но я так и не коснулся Фреи. Мы пошли дальше, разделенные несколькими непреодолимыми сантиметрами.

Чем дольше шли, тем сильнее нарастало чувство тревоги. Мне казалось, что мы опоздаем. Что мы уже опоздали. Но стоило только ускорить шаг, как Анс меня тормозил. Ведь да, чем быстрее идешь, тем легче попасть в паутину. Но разве у нас есть время на осторожность?

Фрея тоже нервничала. Она беспрестанно озиралась по сторонам и, кажется, то ли неосознанно, то ли просто по привычке прислушивалась.

Спокойным казался разве что Анс. Он сосредоточенно смотрел вперед, словно для него нить не терялась в тумане, и больше вообще ни на что не отвлекался. В который раз уже убеждался, что нервы у него сделаны даже не из стали, а из сплава вибраниума с адамантием.

Не знаю, сколько мы шли. По ощущениям, не меньше часа. Наконец впереди показалась поляна. Посреди нее стояла – если так можно сказать о том, у кого нет ног, – марионетка. На фоне черных голых стволов и укрытой туманом земли она смотрелась до странного уместно и еще более жутко, чем обычно. Как только мы подошли чуть ближе, одна рука ее плавно поднялась и указала куда-то вперед и влево.

Мне почему-то сделалось тревожнее. Словно кто-то подошел со спины и уже заносил руку для удара.

Анс вдруг замер и вроде даже хотел сделать жест, прося нас остановиться, но не успел. Серебряная нить, которую он держал до этого, вдруг обвилась вокруг его руки, впившись в ладонь так, что прорезала кожу, и дернула Анса в сторону с такой силой, что он упал, скрывшись в плотном тумане.

В этот же момент марионетка взмыла вверх и повисла, словно висельник в петле. Меня мгновенно бросило в жар от мысли, что Анс тут не единственный кукловод, а его марионетка теперь лишь поломанная кем-то игрушка.

Фрея бросилась за Ансом, но я остановил ее, дернув за руку. Впереди блеснуло что-то серебристое, точно натянутая проволока. Я хотел было оттащить Фрею подальше, но что-то обвилось вокруг моих колен, и я полетел назад, увлекая ее за собой.

Паутина. Сразу двумя восприятиями я ощутил, как она мягко, почти любовно, обхватила меня со всех сторон. Я завис под острым углом к земле, а Фрея упала на меня сверху. Так что мы сильно стукнулись лбами.

Я видел, как она беззвучно зашипела от боли, потерев рукой ушиб. Перчатки Фреи к паутине не прилипали, а вот часть рукава рубашки осталась на ней. Глянув на ее ноги, я понял, что они тоже связаны. Но судя по тому, как горели глаза Фреи, – это ее не остановит.

Она уперлась руками по бокам от моей головы и распрямила локти. Раздраженно сдула черную прядь, упавшую на лицо. И сказала одними губами: «Я нас вытащу».

Мне вдруг показалось, что я понял, что она придумала. Но даже если я был не прав, Фрея сориентируется.

Я оттолкнул ее от себя слабой воздушной волной, чтобы дать пространство для замаха. Фрея схватилась за рукоять меча обеими руками и от ножен рубанула по паутине, прямо сквозь меня. Ощущение было странное, но освобождение от паутины того стоило. Кое-как устояв, я успел подхватить Фрею. Небольшая вспышка светлой энергии пережгла нить паутины на ее ногах. За это Фрея поблагодарила меня взглядом.