Разлом

Могла ли Эрна все-таки ошибиться? Может, эта сила таким образом сопротивляется, показывает, что была предназначена не мне? Могло ли что-то пойти не так с самого начала? Что, если единственное, что здесь неправильно, – это я сам? Они все слишком многого от меня ждут. Ждут, что я стану идеальным, правильным избранным. А я не смогу. Знаю, что не смогу.

Всю жизнь я только и делал, что не оправдывал чьи-то ожидания. А их всегда так обильно на меня возлагали. Вручали, как знамя, взваливали на плечи – неси и не вздумай уронить! Но я ронял, иногда случайно, потому что не мог вынести тяжести груза, иногда специально почти с наслаждением втаптывая в грязь, ощущая наконец свободу. И все это лишь затем, чтобы потом снова быть пригвожденным к земле грузом из ожиданий.

Вспомнились холодные слова отца. Грустные глаза матери. Я закрыл голову руками.

Я хотел домой. Я хотел куда-нибудь, где от меня никому ничего не будет нужно.

Голова раскалывалась, камень больше не холодил спину, брусчатка под пальцами стала сухой и горячей. Сила, все никак не находившая покоя, явно решила, что мне пора устроить самосожжение. Серое небо готово было вот-вот обрушиться мне на голову, увлекая за собой высокие стены, подпиравшие его. Я ждал, когда оно наконец рухнет, погребет меня под обломками, и тогда я смогу забыться, провалиться куда-то. Куда-то туда, где никто от меня ничего не ждет.

Очередная волна жара и еще чего-то непонятного, чужого накрыли сознание. Я не стал сопротивляться. В конце концов, если эта проклятая магия хочет заполучить мое тело, то пусть забирает. Хоть одно ожидание я смогу оправдать.

Город пах водой, мокрой пылью, людьми, лошадьми и немного едой. Последний запах был приятным. Почти таким же приятным, как запах солнца. Но отвлекаться нельзя. Солнце явно притаилось где-то на улицах этого беспокойного города, и нужно было его найти!

Держась подальше от шумных людей и тяжелых лошадиных копыт, зверек продвигался вглубь города. Улица за улицей, переулок за переулком. Он бежал вперед, надеясь, что не заплутает на обратной дороге, а может быть, даже сможет стащить что-нибудь съестное у торговцев.

Еще несколько улиц остались позади, и зверек замер, принюхиваясь. Запах солнца слабел. Понадобилось какое-то время, чтобы разобрать, что запах исходит из широкого проема между двумя домами. Шмыгнув в него и попетляв между изгибами стен, зверек удивленно замер, ведь перед ним сидело солнце.

Солнце оказалось вовсе не таким, каким он его обычно видел. Оно выглядело как человек, даже пахло человеком, но было таким же огненно-рыжим, каким солнце становится на закате. Это показалось странным, но интересным.

Человек, пахнущий солнцем, насколько мог судить зверек, был совсем молод, скорее всего, не так давно перестал считаться детенышем. Хотя у людей и молодняк был опасен. Но этот спал. Или не спал. Зверек не мог разобрать толком. Лицо этого человека то хмурилось, то вновь становилось безмятежным, но от него не пахло снами. К запаху солнца и обычному человеческому запаху примешивалось что-то еще, но зверек никак не мог разобрать что.

И он подошел чуть ближе, а потом еще чуть-чуть и еще. Оказавшись уже почти вплотную к человеку, он ощутил исходящее от него тепло.

Зверек никогда не любил людей. Они шумные, навязчивые, злые и жадные. Понятно, что многие будут злыми, если ты крадешь их еду или кусаешь их за пальцы, но вот люди с гончими были злыми просто так.

Люди опасны – это то, что знает каждый, живущий среди древесных крон. Опаснее их разве что бесконечная тьма, разрывающая землю тут и там. Но человек, пахнущий солнцем, не казался опасным. И зверек позволил себе подойти совсем близко, веря, что в любой момент сможет сбежать.