Разлом. Белый и красный террор

Война красных и белых, регулярной Красной армии и регулярных, смело можно писать без кавычек, белых армий была лишь фрагментом Гражданской войны. Вторым ее наполнением являлась война крестьянская. История России знает большие крестьянские войны в XVII веке восстание Степана Разина и в XVIII — восстание Емельяна Пугачева. Крестьянская война в XX веке значительно превосходила их по географическому размаху, по числу участников и накалу ожесточения.

Захватившая власть в стране партия пролетариата требовала от крестьян хлеба и солдат для своей защиты. Объектом кровавого спора крестьян, переросшего в небывало жестокий террор, являлась не только продразверстка через жесточайшие меры для подавления недовольства, но и обман сельчан в декларированных свободах и манипуляциях с землей. Селяне ждали большего, поэтому говорили большевикам так: «Да, землю вы отдали, а хлеб до последней зернинки отбираете: да подавитесь вы сами такой землей! Мужику от земли один горизонт остается!»

В ответ на объяснение, что отбираемый хлеб нужен революции, крестьянин резонно возражал коммунарскому чиновнику: «Дурень ты, народ ведь умирает — кому ж твоя революция останется?»

Вот фрагмент из донесения начальника милиции 3-го района М. И. Жукова в политбюро (был и такой с высокопарным названием орган на местах. — Прим. авт.) Ишимского уезда Тобольской губернии в конце декабря 1920 года:

«Уполномоченные продорганов приказали вывести весь хлеб, как семенной 21-го года, так и продовольственный. Граждан страшно волнуют таковые приказы ввиду голода.

Настроение района очень резкое. Хлеб вывозится до зерна. Граждане взволнованы. Продорганы действуют несерьезно. Прошу выехать и вопрос решить на месте. Последствия очень печальные, предвещая возможные восстания. И если вами ничего не будет предпринято, то прошу снять с меня всю ответственность за район, который так резко настроен. Искоренить резкие и нахальные действия продорганов я не в силах…»

В работе составителя В. Шишкина «За Советы без коммунистов. Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921» с аналогичным содержанием приводятся десятки донесений. Костлявая рука голода, как видим, пугала не только крестьян — объектов посягательства власти, но и саму власть на местах в лице правоохранителей. С другой стороны, Кремль не видел никакой альтернативы накормить город и армию, истекающую кровью на фронтах Гражданской войны. В борьбе за хлеб надо было побеждать, иначе бы власть рухнула вместе с новым государством. Поэтому партийно-советская элита действовала по принципу — если невозможно победить по правилам — надо побеждать, как получится.

Этот же автор рассказал и о реакции властей на сопротивление крестьян. Из доклада секретаря Березовского уездного комитета РКП(б) Г. Тюрина в Тамбовский губком 20 августа 1921 года:

«Обдорский (ревком Обдорской волости. Прим. авт.) ревком объявил себя властью на весь Тобольский Север, назвавший Тобсеввоенревштабом…

Тобсеввоенревштаб объявил, что заложники берутся в виде гарантии и в случае выступления контрреволюционеров, как то: убийство партийных и советских работников, распространение ложных слухов, повреждение телеграфа, нападения на воинские части — будут беспощадно расстреливаться. По частным данным, всего в уезде расстреляно заложников во время отступления вместе с обдорскими повстанцами около двухсот человек».

Вот она, цена человеческой жизни в гражданских войнах — 200 человек только в одной волости за несколько дней, а может, и за один день.

Чтобы сломить сопротивление кулачества, диктатура пролетариата применила чрезвычайные средства борьбы — отдача под суд, ревтрибуналы, тюремное заключение, конфискация имущества, заложничество и даже расстрел на месте в случае вооруженного, и не только, сопротивления.

Это будет происходить параллельно с гражданской рубкой белых и красных не на жизнь, а на смерть за свои соответственно монархо-коммунистические постулаты.