Размышления о богослужении

Давайте над этим задумаемся, сделаем сегодняшнюю нашу молитву, которая, как всегда, будет звучать в конце передачи, именно просьбой о том, чтобы научил нас Господь не просто думать, что надо прощать, а уже прощать, и дал нам силы, и дал нам мудрость, и дал нам вот то самое дерзновение уже простить, о котором говорится в священническом возгласе перед началом молитвы «Отче наш» – дерзновение уже простить.

Молитва «Отче наш» кончается возгласом: «Яко Твое есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Вы так хорошо объяснили, что такое оставление грехов. А что же такое тогда таинство Соборования, когда прощаются даже забытые грехи и благодаря этому идет полное очищение и даже выздоровление всего организма?

Именно так, именно так. Но только мы с вами должны правильно понимать слово «прощать». Прощать – это значит избавлять от власти над нами греха, возвращать нам силы для преодоления этого греха, для ухода от него и для борьбы с его последствиями, для преодоления его последствий. Естественно, пока мы под властью греха, у нас даже нет сил противостоять болезни. И поэтому в таинстве Соборования, когда Господь нам дает эти силы, Он вырывает нас из власти не только тех грехов, о которых мы помним, но и из власти забытых грехов, и дает нам силы для преодоления тех немощей, которые являются прямым результатом нашей жизни в условиях порабощенности грехом.

В прошлый раз вы меня не убедили. Я думаю, что нет никакого таинства, никакой Евхаристии. На Тайной Вечере Христос отдал Свое Тело за жизнь мира и завещал нам вспоминать это за трапезой.

Таинство всё равно есть. Даже если опираться на вашу точку зрения, то всё равно есть таинство, потому что мы не знаем, каким именно образом освящаются Святые Дары. И говорить о том, как это любили делать католические богословы в XVII веке, в какой именно момент хлеб перестает быть хлебом, а вино перестает быть вином, сегодня ни в коем случае нельзя. И вообще, в традиции восточного богословия, в Византии, этот вопрос даже никогда не ставился Святыми Отцами – и Святыми Отцами Запада тоже. Этот вопрос поставили латиняне во времена Второй схоластики, в XVII веке. Но речь здесь именно о таинстве – именно о том, что через литургию, которую мы все вместе совершаем, Сам Господь подает нам этот евхаристический хлеб и это вино со словами: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое». Речь идет о том, что мы оказываемся абсолютно непостижным, абсолютно необъяснимым образом участниками той самой вечери, которую совершает Иисус со своими учениками. Не кто-то – не священник, а Сам Христос руками священника подает нам хлеб со словами: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое». И мы с вами сегодня, в XX, уже почти в XXI веке становимся участниками той самой трапезы, которую Он, Господь, совершает среди Своих учеников. Вот в чем главный смысл таинства. А если Он нам говорит: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое» и: «Пийте от нея вси, сия же есть Кровь Моя нового завета», – то зачем нам задумываться над тем, чту происходит. Происходит то, что Он Сам благословил совершать «в Мое воспоминание», как передает нам эти слова евангелист Лука.

Правильно ли я понимаю, что если мы не оставляем долги должникам нашим, то мы и Господа призываем не оставлять нам?

Да, мы тем самым признаём, что Господь может и не оставить нам грехи, если мы не оставляем должникам. Вот это и испугало средневекового переписчика: как это можно сказать, что мы уже оставили, когда мы еще не оставили? Но если мы с чистым сердцем читаем эту молитву, вкладывая в каждое ее слово свое сердце, вкладывая в каждое ее слово искреннее желание, то Он Сам дает нам силы оставить. Понимаете, если мы будем с вами размышлять: оставляем мы или не оставляем, просто оставить эти долги или трудно, можно или невозможно, – то мы никогда не дойдем до дела. Вся наша жизнь уйдет на решение этой проблемы: в силах мы это сделать или не в силах; оставим мы в конце концов эти долги нашим должникам или не оставим? Так мы и будем об этом думать год, другой, третий, десятый, двадцатый – пока наконец не доберемся до смертного часа. Но мы просто-напросто, послушавшись призыва, с которым обращается к нам Иисус, уже оставим эти долги. Да, без Бога это невозможно. Но для Бога возможно всё. Вспомните, как об этом сказал Иисус богатому юноше, и не только ему, но и каждому из нас.