Разочарованный странник

Вчера на исповеди я спросил отца Адриана, можно ли зайти к нему на беседу. И он действительно благословил зайти после причастия. Батюшка и потом всегда говорил нам, когда мы приезжали в Печоры, что сначала нужно помолиться, сходить на вечернее богослужение, утром причаститься и уже тогда только приходить к нему. И мы это хорошо понимали.

Пройти к отцу Адриану в келью было не так просто. Для этого нужно было как минимум быть монастырским сотрудником или трудником. У входа в братский корпус стоял дежурный Василий или его напарник Анатолий, которых мы уже знали. Но это ещё не всё. Нужно было пройти так, чтобы не наткнуться на эконома, который гонял всех, кто пытался пробраться в братский корпус. На этот раз нам помог послушник Александр, запомнивший нас как москвичей по прошлому приезду, потому что и сам был из Москвы и уже четыре года нёс послушание в Псково-Печерском монастыре, будучи келейником у старца игумена Адриана. Он провёл нас на хоздвор, где стоял корпус, в котором тогда жил батюшка. Мы поднялись на второй этаж и Александр постучал в дверь.

– Молитвами святых отец наших, – дверь приоткрылась.

– Батюшка, тут к тебе пришли, – сказал он выглянувшему старцу.

– А, ну заходите, – пригласил нас к себе в келью отец Адриан.

Меня, конечно, резануло по уху то, что молодой послушник обратился к почтенному старцу на «ты». Но, войдя в келью, это всё тут же забылось, потому что в углу, где были иконы, я увидел всё ту же икону Божией Матери «Черниговская-Гефсиманская». Правда написана она была каким-то неумелым самоучкой, но просто и с любовью. И ещё я почувствовал очень знакомый запах, который был в келье. Вначале я никак не мог вспомнить, где я мог слышать этот запах. Но потом я узнал его: точно так пахло в келье не то у отца Наума, не то у отца Кирилла, но точно где-то в Лавре. И это был тот самый монашеский запах, о котором я однажды прочитал в житии какого-то святого.

Этот преподобный подвизался в пустыне и с ним в келье так же несла молитвенный подвиг его племянница, молодая девица. Но однажды некий юноша, проезжая на коне мимо кельи пустынника, увидел его племянницу, которая была хороша собой. Он уговорил её покинуть монашескую келью и поехать с ним, чем губить здесь свою молодость. И она уехала с этим юношей. Преподобный очень огорчился из-за ухода племянницы и молился, чтобы Господь открыл ему то место, где она находится. Прошло некоторое время и вот кто-то сказал пустыннику, что видел его племянницу в таком-то городе в трактире, где она стала блудницей. Тогда монах переоделся в мирскую одежду и попросил этого путника отвезти его в тот город. По прибытии в город он отправился в трактир. Войдя туда, он сел за стол и увидел танцующую племянницу. Тогда он надвинул на лицо шляпу и пригласил её за свой стол, так как узнать его в такой одежде она никак не могла. Девушка подошла к преподобному, как к своему очередному кавалеру, обняла его прильнув к шее, и сразу почувствовала знакомый монашеский запах. Она отпрянула и присмотревшись узнала в незнакомце своего авву. Сама она боялась возвращаться, думая, что пустынник прогонит её. Но преподобный пришёл за ней и забрал свою племянницу. И так они продолжили подвизаться вместе, постом и молитвой угождая Богу.

В этом повествовании ключевыми словами для меня были именно «монашеский запах». Оказавшись в келье старца игумена Адриана, я ощутил именно тот самый монашеский запах, тот аромат, который ни с чем не сравним, он сразу узнаваем. Такой же аромат однажды я ощутил в Покровском храме Данилова монастыря. И он довольно долгое время там присутствовал. Но больше я никогда и нигде, ни в одном монастыре, храме или келье, этот запах не встречал.

– Благословите, батюшка.

– Бог благословит.

– Это вот Дмитрий и Вячеслав, они из Москвы приехали. Они говорят, что ты просил их зайти, – представил нас послушник.

– Да, да. Сейчас мы поговорим, как надо спасаться и каяться в своих грехах.

– Ну, я тогда пойду, батюшка, на послушание.

– Да, иди.

– Ну, вы сами-то обратно выйти сможете? – спросил нас Александр.

– Конечно, – ответил я, прикинув, что обратно-то нас даже если и попрут отсюда, так нам всё равно нужно на выход.