Разреженный воздух

«Здесь? – Ужас поднимается, крича от воспоминаний, от резкого понимания того, где я оказался. Я бестолково хватаю этого ублюдка за горло удушающей хваткой и заставляю немного успокоиться. – Кто, блядь, еще мог оказаться здесь с нами? Здесь только ты и я, верно?»

«В материальном плане… да».

«В материальном? – Я хихикаю… во всяком случае, пытаюсь. Звук такой, словно стоки засорились. – Ты боевой ИИ, Рис. Возьми себя в руки. Сейчас не время для религии, она не поможет нам выбраться из… о…»

Воцаряется тишина, ее нарушает только слабое шипение звездных помех в коммуникаторе. Затем Рис начинает снова, каждое слово – шаг по минному полю.

«Иногда, согласно исследованиям, предсмертная ситуация может запустить скрытые религиозные импульсы даже у самых закоренелых материалистов».

– Вот, значит, где мы оказались? – это я шепчу вслух. – Все так плохо?

«Утверждают, что подобные импульсы могут обеспечить умирающему последнее утешение, несмотря на любые его предыдущие убеждения. Некоторые утверждают, что видели близких, которые уже умерли, другие разговаривают с божеством или духом-наставником, взятым из знакомого культурного наследия, или…»

«Да? Что ж, мы этого делать не будем…»

«Это была моя рабочая оценка… что ты предпочел бы…»

«Никаких дурацких попыток признать свою вину в последнюю минуту ради освобождения от сброса. Хорошая попытка. – Я возобновляю свою удушающую хватку на жилистой, скользкой, извивающейся шее ужаса. Я ломаю ему крылья. – Что ты там еще припасла для меня?»

«В моих протоколах ПСС прописано эмоционально поддерживающее общение до момента твоей смерти, но в рамках этих параметров у меня есть довольно широкие возможности на мое усмотрение. Я могу подражать близким из воспоминаний или фигурам духовных наставников и божеств из самых разных культурных источников общего потока, но ты явно отверг оба варианта. Я также могу повторно запускать и усиливать любимые детские воспоминания…»

Я морщусь.

«Если сможешь их найти…»

«…или проанализировать знаковые события и достижения, дабы продемонстрировать философскую или метафизическую полифонию твоей жизни. Я могу петь колыбельные или…»

«Как насчет того, чтобы просто озвучить ущерб?»

Короткое, почти человеческое колебание. Затем она мягко говорит: