Разрушающие себя

Разбитые костяшки ноют, царапины и даже синяки от ударов Маши уже отчетливо видны на коже там, куда она успела дотянуться. Блажена ничего о них не говорит, только встает, а затем уходит, возвращаясь с белой коробочкой в руках. Ее ловкие длинные пальцы открывают крышку, достают антисептик и кусок ваты. Пока я, затаив дыхание, наблюдаю за ее манипуляциями, Солнцева невозмутимо обрабатывает мне руки, будто ничего ужасного перед собой не видит. Лишь вздрагивает немного, замечая многочисленные белесые шрамы на коже.

— Я наркоман, — вдруг выдаю, ожидая хоть какой-то реакции.

Не знаю, зачем это говорю. Видимо, хочется посмотреть, будет ли она так же спокойна, когда поймет, кто перед ней. Но Солнцева только поднимает взгляд и щурится, прижимая ватку с антисептиком чуть сильнее к глубокой царапине, задавая мне вопрос:

— И что?

— Хорошие девочки наркоманов домой не тащат, — отвечаю язвительно, вкладывая максимум яда в свои слова. — И незнакомых парней тоже. Так, знаешь ли, происходят убийства и изнасилования. Живые люди — это не Тристаны Тремейны из книжек про любовь.

— Нейтан, — поправляет она невозмутимо, чуть улыбаясь краешком губ. — И вряд ли ты бы стал меня насиловать и убивать. Весовая категория не та, — шутит она, смеясь сама над собой.

Я хочу услышать боль, но ее нет. Ничто в Блажене не выдает в ней забитую девчонку, которая комплексует из-за своей внешности. Скорее, она просто принимает как данность и не ищет себе оправданий. Даже сейчас она просто сидит, выдерживая каждый удар по самолюбию, пока я развлекаюсь шутками за двести на тему веса.

— Да, точно. Задавишь меня еще в процессе. Это же как мамонта завалить.

Солнце за окном постепенно скрывается за горизонтом. Я уже опоздал на встречу, и Рома наверняка носится с собаками по всей Москве, а полицейские караулят у моего дома по заявлению Волкова. Но я сижу в этой двухкомнатной халупе с дешевыми бумажными обоями в цветочек, с линолеумом вместо паркета и унылым общим видом, и мне не хочется никуда выходить. Возможно, дело в том, что за день случилось слишком многое и моя нервная система просто отключилась. Или присутствие Блажены имеет особые свойства.

Она не такая, как Диана. От нее не зажигаешься при взгляде, а на улице просто пройдешь мимо, не обратив внимания. Ничего в ней особенного нет, кроме милого круглого личика да хриплого голоса, который дарит покой. Я хочу спросить ее про радио, однако слова застревают в горле.

В комнате полно игрушек для животных, на полках помимо романов стоят книжки про породы собак и кошек. Ветеринарные справочники и журналы. На стенах фотографии с кошками, собачками, людьми, которые обнимаются со своими питомцами. Такие счастливые, будто словили наследство в миллион долларов, а не собаку получили в нагрузку или кота. Попугайчики, дельфины, даже жираф, которого Блажена обнимает за шею.

— Я работаю в центре реабилитации домашних животных, а еще волонтер в нашем зоопарке, — говорит она, замечая мой интерес. — Прости, что так со щенком вышло. Но я подумала, что вы можете друг другу помочь.

— Я отдал его, — отзываюсь равнодушно, бросая на нее взгляд. — Двум девчонкам, дочерям директора нашего центра для зависимых.

— Оу, — она улыбается и кивает. — Хорошо. Думаю, ты выбрал хороших хозяев.

Вот это вера в людей, просто поразительная. Может, я пса на шашлыки пустил, а эта дура глазами хлопает и радуется точно ребенок моему поступку. Выдергиваю свою руку из ее пальцев, словно обжигаясь. Мы стоим по разные стороны баррикад, и за моей чертой святошам совсем не место.

— Мне надо идти, — бросаю грубо, шагнув на выход.

Где-то в глубине души я жду просьбы остановиться. Сейчас она подскочит со своего дивана. Бросится ко мне, начнет выспрашивать и пытаться задержать. Рома постоянно так делает, и, если бы не осаждающая его Аня, давно бы в морду ему дал. Желание пробраться в душу у таких людей сидит в подкорке мозга, их хлебом не корми — дай кому-нибудь помочь. Не зря же я на Солнцеву уже третий раз за неделю натыкаюсь и второй за день?

— Конечно, будь осторожен.

Ушам своим не верю и резко оборачиваюсь к ней, открывая рот. Блажена стоит в коридоре, щенок вьется у ее ног, а она улыбается. Терпеливо ждет, что я начну собираться, и нисколько не делает попыток меня остановить.

— Что, и вопросов не будет? — недоуменно спрашиваю, все еще не веря в происходящее.

— Нет, мы же не подружки, чтобы до ночи секретами под тортик делиться, — мотает Блажена головой, пожимая плечами и сунув руки в карманы джинсов. — Ты вправе уходить и приходить куда хочешь, если есть приглашение.

— Прямо-таки даже неинтересно? — усмехаюсь, все еще пытаясь понять ее логику.