Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений

Точно так же, как геологи или орнитологи, они собирали в полевых условиях объекты, которые можно было связать друг с другом и их физическими и биологическими последствиями (рис. 13). Осколки бомб и гранат из тел убитых солдат сортировались, словно птичьи яйца, семена растений или археологические фрагменты, по размеру, форме и происхождению. Эксперты каталогизировали раны и осколки мин с помощью методов полевого исследования в области естествознания. Они классифицировали, сравнивали, измеряли и именовали осколки и раны, которые ложились в основу их выводов.

Рис. 13.

Подборка осколков немецкого 75-миллиметрового осколочно-фугасного снаряда напоминает коллекцию экспонатов из какого-нибудь музея естествознания. James Boyd Coates, ed., Wound Ballistics (Washington, D.C.: Office of the Surgeon General, Department of the Army, 1962), figure 27

Например, у рассортированных осколков немецких снарядов времен Второй мировой войны общим было лишь одно – результаты действия. Их извлекли из тел людей, смертельно раненных разными

снарядами. Все они разлетелись при взрыве. На другом рисунке – «Расположение 85 ран, нанесенных фрагментами плексигласа» на контуре человеческого лица были отмечены места, где кусочки плексигласа причинили повреждения[255]. Поражает одна составная иллюстрация с расположением 6003 попаданий в 850 человек, убитых в бою осколками снарядов (рис. 14). Распределение точек на этом теле показало, что наиболее смертельны попадания в переднюю часть горла. Эти данные могли пригодиться снайперам и специалистам в области баллистики при разработке оружия и обучении персонала. Они также могли быть полезны при конструировании бронежилетов для боевых условий. Здесь опять карта ранений 850 убитых в бою несет в себе знание о том, как лечить и как убивать.

Рис. 14.

Тело мужчины с местами 6003 попаданий как пособие по уязвимости. James Boyd Coates, ed., Wound Ballistics (Washington, D.C.: Office of the Surgeon General, Department of the Army, 1962), appendix H, figure 1

Глубокое исследование истории развития противопехотных мин Прокоша демонстрирует резкий рост убойной силы этого оружия – мин вроде M18A1 Claymore, ставших стандартным видом оружия сухопутных сил США в 1960 году и первым американским осколочно-фугасным боеприпасом со стальными шариками в качестве поражающих элементов. Такие мины начиняются «готовыми поражающими элементами», они взрываются именно так, чтобы наносить наибольший ущерб. Их разработали с учетом опыта и исследовательских данных, накопленных в ходе войны в Корее. Это был практический результат полевых изысканий Группы раневой баллистики армии США[256]

.

Есть еще как минимум один способ превращения тел американских солдат в неоднозначные источники знания – «дружественный огонь». Под этим термином обычно понимается обстрел своих бойцов в условиях реального боя. Иногда своих поражают пули или бомбы, предназначенные врагу. Здесь, однако, я обозначаю этим термином другое. В данном случае я (довольно-таки вольно) использую эту идею для описания вреда, наносимого собственным войскам в результате развития науки, медицины и технологии. Под «дружественным огнем» я понимаю ущерб от военного превосходства, обусловленного особым статусом вооруженных сил Соединенных Штатов, армии, которая имеет существенные научные преимущества. Я хочу сказать, что суперсовременные вооруженные силы несут риски, напрямую связанные с их совершенством.

Около 45 млн литров гербицида под названием «эйджент оранж» (он не был оранжевым; оранжевой была полоса на бочке) было распылено во Вьетнаме с 1961 по 1971 год. По сегодняшним оценкам, в этих 45 млн литров содержалось около 170 кг диоксина – одного из самых опасных химических веществ.

Миллионы граждан Вьетнама, десятки тысяч ветеранов Вьетнамской войны из разных стран, тысячи рабочих и других сотрудников подверглись действию этого гербицида. Страну заливали «эйджент оранж» и другими гербицидами в соответствии со стратегией лесной войны. Это имело колоссальные долгосрочные последствия для здоровья.

Интерес к гербицидам появился в годы Второй мировой войны. Химическая промышленность всегда старалась расширить набор агрохимических препаратов для борьбы с сорняками и увеличения производства продуктов питания, но все средства уничтожения растений имели военный потенциал. К середине 1940-х годов химики производили эффективные гербициды в достаточных количествах, чтобы использовать их для уничтожения риса в Японии. Не случайно в 1945 году высказывались опасения по этому поводу, поскольку Соединенные Штаты предполагали в недалеком будущем оккупировать Японию, а оккупантам требовался рис.