Развал

До чего же измученные и обездоленные люди, служившие этому государству — эти рабы в погонах. «Я готов по приказу партии и правительства стать на защиту моей Родины Союза Советских Социалистических Республик» — так говорится в Военной присяге. Но партия и правительство жульничали и использовали военных на задачах, несвязанных с защитой Отечества. Они убирали урожай на целине, устраняли последствия техногенных катастроф как чернобыльская, были подопытными кроликами при взрыве ядерных и химических фугасов. Поддерживали сомнительные режимы в Африке в Азии и участвовали там в войнах. Расстреливали демонстрации, как в Челябинске. Рабы были удобны партии и правительству, на их содержания тратились мизерные деньги. Солдату платили три рубля пятьдесят копеек, а раб среднего звена капитан — майор получал двести двадцать рублей, в то время как токарь среднего разряда получал четыреста рублей без учёта премиальных. Они носились по захолустным гарнизонам нашей необъятной страны, ютились без квартир, снимая углы. У них не было паспортов, а только удостоверение личности — ведомственный документ, по которому раб не мог поехать не только в туристическую поездку за границу, но и передвигаться свободно в своей стране. Для этого вышестоящий раб выдавал ему отпускной билет, где указывался населенный пункт, куда едет отпускник, и там он у местного раба должен был стать на учёт. Уйти в отставку по собственному желанию и заняться любимым делом они не могли. Это в царской армии «душитель» царь разрешал своим офицерам покидать армию, а «народная» коммунистическая власть этого не позволяла — только по дискредитации с лишением офицерских званий и наград, или же по болезни. Уходя в запас, офицеры оставались жить в военных городках, дальних гарнизонах. Поменять место жительства зачастую было невозможно. К тому же в министерстве обороны был список городов, в какие офицерам после увольнения не разрешалось селиться. И только элита этих рабов жила по советским меркам более-менее сносно. Генералы служили в основном в крупных штабах, которые размещались в больших городах. Оклады у них были гораздо выше, чем у остальных, им сразу предоставлялись квартиры. Служебные машины, которыми они пользовались как личными. Да и в большом городе, согласитесь, приятней жить, чем в песках на Кушке или в занесённом снегом северном посёлке.

Военный человек ничего не мог обжаловать потому, что в той же присяге был такой пункт: «если я нарушу эту присягу, то пусть меня настигнет суровая кара советского закона и всеобщее презрение трудящихся». Не знаю как на счёт презрения, но кара закона настигала, тех офицеров, которые отказывались ехать в горячие точки планеты. Эти войны никак не были связаны с защитой Отечества, но, тем не менее, офицеры подвергались суду, который был подчинён этой же партии и правительству. Пройдет время и партия докажет свою несостоятельность, народ выгонит её из Кремля. Придут к власти новые люди и новые партии. Они назовут себя демократами, но станут ещё хуже: будут разъезжать по европейским курортам, давосам и куршевелям, строить виллы не только на Рублевке, но и за границей. Когда министру, даме японской внешности, лидеру демократов зададут вопрос: «Что делать, люди голодают»? Она изречёт, знаменитую фразу: «пусть собирают в лесу ягоды и грибы и с этого живут». Народ сбросит и эту партию. К власти придет ещё одна. Но как сказал один из часто меняющихся премьеров: «Какую бы мы партию не создавали, все равно получается КПСС». Потому что мы родом все из этой партии. У народа наступит усталость, он больше не сможет терпеть издевательств над собой. Постепенно будет выходить из нас чувство раба. Суды также останутся карманными. Острый на язык народ назовет их «басманным правосудием». Но этому все равно придёт конец. Народ стал понимать, что дальше так жить нельзя, и будет сбрасывать третью, четвёртую, пятую партии, пока не наступит порядок в стране.

А пока что на дворе стояли девяностые годы, и коммунистическая власть продолжала насиловать своих граждан.

Глава 12