Развал

В Доме офицеров немецкого местечка Вюнсдорф, бывшей ставке Гитлера, где размещался штаб группы, собрался командный состав всей 3ГВ. В ожидании президента и министра обороны офицеры просидели полдня, но Соснин так и не появился. Наконец, прибыл офицер штаба группы и объявил приказ главкома. Всем велено было возвратиться в свои части, соблюдая меры предосторожности. Выходя в фойе Дома офицеров, Бурцев увидел возле колонны, своего давнего друга, сокурсника по академии Жору Мешковского. С Жорой он жил в общежитии в одной комнате и были друзьями. И вот сейчас через несколько лет они встретились. Жора не видел Бурцева, он стоял к нему боком и разговаривал с офицером.

— Жора, привет, — сказал Бурцев, подойдя вплотную. Тот вначале не понял, затем повернулся, поглядел на Бурцева и закричал:

— Васька, откуда ты?!

— Я уже здесь четыре года.

— А я всего год как приехал, в штабе группы служу.

Друзья стали вспоминать об учёбе, о своих сокурсниках.

— У меня есть предложение, — сказал Жора, — надо бы посидеть, обмыть встречу. Или жена ругать будет?

— Жора, жены у меня нет, ругать некому.

— А где же та, у которой мы были? «Надёжная, как весь гражданский флот»?! — Оба расхохотались.

— Посидеть, поболтать за бутылочкой, я не против, но я не один, с заместителями.

— Отправляй их домой, переночуешь у меня, а завтра я тебя отвезу.

— Согласен, я мигом.

Он отправил свою машину с заместителями домой, а сам возвратился.

— Я готов, — подходя к Жоре, сказал Бурцев.

— Вначале, Вася, съездим на аэродром, там оцепление надо проверить. Я отвечаю за него. — Президент с министром скоро улетают, и мы будем свободны.

Всю дорогу до аэродрома Жора болтал. Прибыв к аэродрому, он начал объезд постов. Офицеры на постах докладывали Мешковскому о состоянии дел. Убедившись, что всё нормально, Мешковский подъехал к посту, который был недалеко от взлётной полосы.

— Сейчас, Вася, президента и министра обороны увидим. Скоро должны появиться. Простояли два часа, но президент не появлялся.

— Что-то задерживаются, должны были давно улететь, — глядя на часы, сказал Жора.

Из президентского самолёта через открытую дверь доносился какой-то шум, похожий на песню. Вдруг из открытой двери показалась голова. Она оглянулась по сторонам, а затем на трапе появилось всё туловище. Держась за поручни трапа, туловище склонилось вниз, и стало блевать.

— Ты погляди, Вася, как власть гуляет, это же надо так нажраться, ещё и не взлетел, а уже мутит.

Минут через двадцать на полосе появились машины. Два дюжих солдата погрузили на носилки пьяного Соснина и понесли к самолёту. Правой рукой Соснин махал у себя перед лицом, а левая спустилась вниз и почти волочилась по полосе. Полы его пиджака были расстёгнуты и свисали вниз, его галстук был где-то на плече. Из-под задранной рубашки виднелся голый живот. За носилками плёлся пьяный министр обороны Воронов. Он шёл в одном кителе, с расстёгнутыми пуговицами, а шинель волочил по бетону.

— Видишь, Вася, куда я тебя привёз?

Жора повернулся лицом к сидящему сзади Бурцеву.

— Где бы ты пуп президента увидел. Та была власть хороша, а эта ещё лучше. Пропьют, бл…ди, всю матушку Русь. Добрались до дармовой водки, как дурной до мыла.

Самолёт заревел моторами и улетел.

— Власть нажралась, а у нас с тобой, Васёк, ни в одном глазу. Поехали и мы с тобой по рюмашке потянем. А может и хорошо, что власть пьяная, без амбиций. А были бы амбиции, Вася, мы бы с тобой оказались в гражданской войне.

Сразу же после президентского лайнера поднялся в небо транспортный Ил 76. Он вёз подарок от главкома ЗГВ министру Воронову — автомобиль «Мерседес» последней марки. Не знаю, за какие деньги главнокомандующий Бурдашов подарил любимому министру дорогой подарок. Думаю, что за свои собственные сбережения??? А вы думайте, как у кого подскажет фантазия. Но знаю одно, что после этого к Воронову прилипла кличка «Паша Мерседес».

Глава 19

Похоронив жену, Жак совсем стал плох. Он сгорбился, сильно постарел. Дела валились из рук. Управлять фирмой больше не было сил. Фирма потеряла привлекательность и стала приносить убытки. Жак продал её. Переселился к сестре в Реймс и полностью отдал себя воспитанию внука. Александр подрос и пошел в школу. Ася занималась своим любимым делом, работала в Парижской клинике и вскоре стала ведущим хирургом. Она разрывалась между любимой работой и любимым сыном. И часто проводила время в поездках между Парижем и Реймсом. Когда Ася подъезжала к дому, навстречу ей выбежал Алекс.

— Мама, мама, — кричал он, — бабушке Эли плохо. «Скорая» приезжала, бабушке уколы делали.

— А где бабушка?

— Дома, она тебя ждёт.

— А дед куда делся?

— Дедушка уехал в город по своим делам.

Когда Ася зашла в дом, тётушка уже сидела в кресле.

— Думала, уже и не дождусь тебя, голубушка моя.

— Что, плохо вам, тётушка?

— Ой, плохо, доченька, было. И Жак как на грех уехал. Хорошо, что горничная на месте оказалась и «скорую» вызвала. Я так испугалась, сейчас немного отпустило после укола. Хотели увезти меня в клинику, но я отказалась.

— Почему вы это сделали? Надо было лечь в больницу, подлечиться.