Развал

— Оставить их в покое, Бог им судья. Новый передел ни к чему не приведёт, и нас с тобой снова не устроит, потому, как в списках новых нефтяных магнатов не окажется фамилии Бурцев и Никольцев. Потому, что ни ты, ни я воровать не умеем. Лозунг «грабь награбленное» мы уже проходили. Я часто думаю, зачем появился человек на земле и прихожу к такому выводу: Бог, провинившихся на том свете, отправляет сюда, на землю, чтобы они помучили друг друга и поняли, что такое ад. А особо провинившихся он отправляет в Россию. Монархию сменили коммунисты. Что лучшие времена настали? Сейчас демократы пришли, ещё хуже стало, стрельба на улицах. Какая разница, где убивают: человека в лагерях или бомбой в собственной спальне. Власть ничего не предпринимает — она стала воровская и пьяная. Держава не кобыла — это с ней можно так поступать; напился, опустил вожжи и заснул в телеге, а кобыла сама домой довезёт. Страной управлять надо. А если честно сказать, но это моё личное мнение: если эта власть продержится долго, то Россия не будет иметь перспективы. При такой власти империя развалится полностью, и на этом месте появится новое общество. Не станет России, будет великий Китай.

Появилась в дверях Ася.

— О чём беседуют умные мужи?

— Говорим, стоит ли Васе ехать во Францию.

— И что решили?

— Конечно, стоит, — заулыбался Бурцев.

— Что-то до этого ты не был таким сговорчивым.

— Переосмыслил, — сказал Вадим

— Сам или ты помог?

— Нет, что ты, — сказал Никольцев, — такие вещи он решает сам. Но, не без того, что пришлось кое-что обосновать.

Венчание, а затем регистрация во Дворце бракосочетания проходили почти до семнадцати часов. Уставшая, но счастливая супружеская пара вечером сидела в небольшом уютном зале дорогого ресторана. На банкете присутствовали только близкие друзья. Все желали счастья, успехов на новом месте.

— Я хочу выпить, — сказал Никольцев, поднимая бокал, — за моего лучшего друга и за его любовь, которую он пронёс через годы. Не взирая на то, что он потерял надежду увидеть Асю в живых, он продолжал любить. И Бог увидел это, и вознаградил его за эту любовь — счастья вам с Асей! И ещё я хочу выпить за то, чтобы фирма «Свои» прекратила своё существование как охранная фирма, а превратилась в российско-французское предприятие под руководством семейства Бурцевых.

— Избавьте; избавьте, — зашумела Ася, — я в бизнесе не смыслю. У меня свой профиль — медицина, а этим пусть занимается Василёк с Сашей.

— Ну, тогда Бурцев и сыновья.

— Что ты, Вадим, — опять зашумела Ася, — Саша пока в единственном числе.

— Я же и говорю пока, а потом во-множественном. Все засмеялись.

Бурцев сидел и не сводил с Аси глаз.

— Что ты на меня, Васенька, так смотришь?

— Красивая ты у меня стала.

— А раньше?

— И раньше красивая была, а сейчас краше. Настоящая женщина, в полном расцвете.

Банкет затянулся далеко за полночь. Ася и Бурцев уснули только под утро. Во второй половине дня стали появляться гости. Первым пришёл Никольцев. Бурцев уловил что-то необычное в его лице. Ася ушла на кухню готовить закуски.

— Я гляжу, ты чем-то расстроен? Случилось чего?

— Сволочи, жить не дают.

— Кто не даёт?

— Есть тут один зам министра, запугивать меня по телефону вздумал. Вася, я привёз конверт, пусть он в сейфе на фирме полежит. Ты когда уезжаешь?

— Дня через три. Ася билеты заказывала, не спрашивал на какое число.

— Скажи Васину, чтобы конверт не трогал. Там дело, которым я занимаюсь.

— Он сейчас придёт — ты ему и скажешь.

— Если со мной что случится, а бумаги в прокуратуру.

— Что это так серьёзно?

— Да, Вася, очень серьёзно. Коррупция в правительстве. Хочу в Думе доклад сделать и этих гадов за штаны потрясти, чтобы говно с них посыпалось.

— Может тебе с фирмы охрану выделить?

— Не надо. Подумают, что испугался.

— Может, не стоит, Вадим, этим заниматься. Не дай Бог чего случится! Боюсь, что и прокуратура все похерит, а бумажки уничтожат и концов не найдут — они же все одной кодлой держатся.

— Ты прав, может и не надо, если бы пугать не стали. Они думают, что любого могут… Зашла Ася. Вадим Степанович оборвал речь на полуслове.

— Что секретничаете? Я не шпионка, я только по паспорту гражданка Франции.

— Что ты, что ты, — зашумел Вадим, — я у Васи спрашиваю, когда уезжаете.

— В среду, Вадик, я уже и билеты заказала.

Бурцева и Асю провожали Никольцев, Васин и Жургин.

— Когда теперь к нам? — спросил Никольцев.

— Даже не знаю. Вначале надо основательно разобраться, найти нужное дело.

— У меня уже намётки есть, — сказал Вадим. — Если депутатом снова выберут — организуем легко. Со многими министрами знаком лично. Правда, с новым премьером еще не познакомился — мальчишку какого-то поставили. Соснин их меняет, как перчатки.

— Задумал хорошее дело? — спросил Бурцев.

— Заранее не буду говорить. Господь читает мысли, а дьявол слышит слова.

— Ты, Вадим, может, не дразнил бы их с этим докладом. Пусть воруют. Это же борьба с ветряными мельницами, ты ж на Дон Кихота непохож.

— А ты бы не стал?

Бурцев подумал.

— Наверное, довёл бы до конца.

— Вот видишь, за это и люблю тебя. За смелость. Я не люблю трусливых.