Разведчик от бога

Егор буквально вбежал в землянку, рванул к своим нарам, быстро схватил шинель, вещмешок, плащ-палатку. Взял из пирамиды свою винтовку и уже возле выхода громко крикнул остававшимся разведчикам:

– Братцы, Каманин живой!

Вместе с Барановым они почти бегом двигались в сторону штаба полка и расположенного недалеко от него дивизионного санитарного батальона. Оба тяжело дышали, но не останавливались, на ходу стряхивая прилипавшую к подошвам дорожную грязь. Лейтенант всю дорогу рассказывал бойцу о возвращения разведчиков из поиска, о долгожданном захвате немца и гибели тех двоих новеньких, что были направлены для прохождения службы в артиллерийскую разведку.

– «Языка», как положено, взяли. Все по-тихому сделали. Все четко вышло, – задыхаясь от быстрой ходьбы, говорил Баранов. – Уже назад возвращались. Ребята пленного волокли, а те двое замыкали. А потом на немцев напоролись! Похоже, их разведка назад шла. Все неожиданно вышло. Нос к носу столкнулись. Каманин первым среагировал, первым огонь открыл, его первого и ранили.

Егор завороженно слушал командира, вспоминая все, о чем думал две ночи подряд, мучаясь с бессонницей. Он мысленно прикидывал свои шансы на подобный исход в поиске. А вдруг и ему так же придется встретиться лицом к лицу с матерым немецким разведчиком, опытным, изрядно повоевавшим. Ведь это не тот случай, когда он с хитроумным планом, заранее подготовленным и отработанным почти до мелочей, в полный рост подошел к немецким траншеям и заглянул в глаза врагу. В случае стычки на нейтральной полосе нужна мгновенная реакция, решительность, опыт. Сможет ли он так же отреагировать, как это сделал в критический момент Каманин? А ведь о подобном он уже слышал в госпитале от Николая, куда более опытного разведчика, чем любой из тех, кто сейчас служит в одном взводе с Егором. С любым в поиске такое может произойти.

– Каманин приказал Панину обязательно «языка» живым привести. А сам дальше отстреливаться стал и в сторону немцев повел, чтобы товарища прикрыть от огня. В суматохе ему это удалось. Панина зацепило немного, но «языка» он на себе приволок! А теперь мучается от того, что бросил Каманина погибать. А в разведке так не принято. Либо все возвращаются, либо все погибают. Это закон! Пусть неписаный, но – закон! Недавно, еще до твоего прибытия, мы так одну группу в полном составе потеряли. Потом, уже при тебе, ребята все вернулись, но Солодянкин в санбате умер, а Бушуев все еще на лечении. Но главное, что вышли все, никого не оставили.

Егор снова погрузился в размышления. Теперь, слушая Баранова, он думал о правильности действий разведчика, когда и приказ надо выполнить, и неписаный закон соблюсти, цена которому может быть измерена жизнью: своей или товарища.

– А те двое, что новенькие. Жаль их, конечно. Но опыта у них не было. Своего «языка» они везением добыли. Просто повезло им тогда. Невероятно повезло. А тут они ничего не смогли. Растерялись, наверное. Хоть и повоевали уже, обстрелянные были. – Баранов остановился и стал сквозь редко стоящие деревья искать глазами машину, о которой говорил Егору. – Немцы пошустрее оказались, в обход двинулись, с тыла зашли. Жаль ребят. Могли бы еще поработать, в поиски походить. Характер у них был!

Лейтенант указал на стоявшую машину, кабина которой виднелась сквозь лесные заросли.

– Довези его, Щукин. Ты ответственный. – Лейтенант посмотрел в глаза Егору. – Санитар с тобой опытный едет, старшина как-никак. Ты с ним там пробивайся везде. Обещай все, что сможешь. Тушенку привезем, спирт, шнапс трофейный. Что попросят, все доставим. Только Каманина пусть вылечат.

– Я понял. Все сделаю, товарищ лейтенант. Доставлю младшего сержанта, – бегло отвечал Егор.

Они подошли к машине, под капотом которой ковырялся шофер, облаченный в замасленный форменный ватник и сдвинутую на затылок грязную пилотку. Увидев приближающего к нему Баранова, он представился и, понимая ситуацию, тут же выпалил:

– Две минуты, товарищ лейтенант, все готово будет. Только свечи вкручу.

Взводный кивнул в ответ и посмотрел в сторону старшины-санитара, курившего в стороне. Тот приложил было руку к виску, чтобы доложить, но Баранов жестом остановил его. Старшина, как и шофер, уже осведомленный о приказе командира полка, начал оправдываться и одновременно успокаивать разведчиков:

– Довезу, товарищ лейтенант. Он хоть и тяжелый, крови много потерял, осколки в нем, но довезу. Только бы машина не подвела.

Баранов ничего не ответил. Только закивал в ответ и мотнул головой в сторону стоявшего позади Егора:

– Красноармеец Щукин с вами поедет. Он дорогу хорошо знает. С ним быстрее доберетесь.

– Понятно все, товарищ лейтенант! – бегло заговорил старшина-санитар, немного кланяясь, словно тяжелея от сурового взгляда лейтенанта.

Егору он не понравился. Невысокий, далеко немолодой, почти седой, похожий на приспособленца, со странно заискивающим выражением лица, такой найдет место, чтобы пристроиться потеплее, посытнее, побезопаснее.