Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Г[ород] Бужнурд расположен в котловине, окруженной со всех сторон горами. Наибольшая часть гор с востока: здесь видны две значительных вершины в снегу, принадлежащие хребту Алидагу. Дно котловины совершенно ровное. В i^h

10^m

достигли ворот городской стены. Еще в 12^h

дня ильхани выслал за мною коляску, но я пересел в нее только у городских ворот и в ней проехал по городу Бужнурду до отведенного нам помещения в доме начальника конницы (сергенка Султан-хана), очень гостеприимного и расположенного к русским человека. Город Бужнурд (3000 домов: 2/3 курдов, а из остальной части ¾ туркмен и ¼ татов); в городе имеются торговые лавки, но не более 6 крупных купцов. Собранные мною раньше сведения об этом городе и самом ильханийстве вполне подтвердились и здесь как показаниями русскоподданных, так и местных жителей.

Вообще, я убедился, что примерно близкие к истине сведения в означенных странах дают ближайшие соседи, но не жители той страны или люди, где вы эти сведения собираете и записываете. Главные причины: недоверие к чужеземцу и боязнь ответственности перед своим местным начальством, которому кто-либо из недоброжелателей может донести на лицо, давшее мне эти сведения. Правда узнается случайно, а также из сопоставления показаний разных лиц и в разных местах. Правильнее всего показывают совершенно простые сельчане, если не придавать расспросом никакого подозрения на то, что это может вызвать новый побор или налог.

В городе Бужнурде я решил задержаться двое суток, дав отдых людям и лошадям, исправив снаряжение и пополнив свои путевые запасы, так как на местном городском базаре можно было почти все нужное для нас купить. Необходимо было также войти в ближайшее обсуждение с ильхани предстоящих мне разборов дел о грабежах персидских туркмен, часть которых (гокланы) были его прямыми подданными. Так как выбор способов решения возложенных на меня задач был целиком предоставлен мне самому, то требовалась и особая предусмотрительность с моей стороны, ибо (по традиции Министерства иностранных дел) при неудаче в первую голову обвинен был бы я сам во всех неудачах. Вся поддержка моего начальства выразилась в просьбе персидских властей, не имевших никакого престижа в глазах туркмен, о содействии мне и затем – обещанное усиление моего конвоя до 12 человек вооруженных всадников, что, строго говоря, было даже и ненужным, так как гарантию моей безопасности надо было возлагать только на престиж имени Ак-Падишаха и блестящим победам русских войск в Азии за все истекшие века.

Утром 10/XI 91 г. поднялись рано. Барометр сильно колебался; погода испортилась. Сделал распоряжения относительно закупки недостающих нам припасов. Люди довольны дневками и повеселели. Ильхани Бужнурда прислал справиться о моем здоровье и просил пожаловать к нему на обед. Этот пограничный правитель 10 лет тому назад, во время Ахал-текинского похода выказал искреннее расположение (конечно, относительное) к русским войскам и содействовал нашим здесь агентам в закупке и заготовке продовольствия. Он всегда был человечнее и мягче к своим подданным, чем его сосед, ильхани Кучана, но никогда в сделку с аломанщиками не входил, чтобы грабить свое же персидское население. Когда блестящей победой под Геок-Тепе (12/11881 г.) завершилось самостоятельное существование туркмен-текинцев, ильхани Бужнурда первым из всех пограничных персидских правителей прислал поздравление генералу Скобелеву и двинул свои караваны с закупленным нами продовольствием к русским войскам. Но и он не сразу поверил в возможность победы над текинцами, так велик был страх и ужас перед этими вековыми грабителями и обидчиками персиян.