Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Поэтому я предложил ильхани выслушать проект воззвания или письма, составленного мною утром рано, ко всем туркменам (гокланам и юмудам) о предстоящем моем проезде. Вот текст подлинный этого моего письма, писанного при содействии хорошо знающих туркменский язык переводчика и Каракозова: «Много приветствий от Генерального штаба капитана Артамонова, России подданного, всем аксакалам и кетхудам таифе Игдыр и Канъюкмаз посылается и объявляю, что через Юмудскую степь в г. Астрабад хочу проехать и одну ночь в ваших кочевьях провести, чтобы дальше следовать. Никакого дела лично ни с кем не имею. Передайте вашим молодцам об этом, чтобы какое худое дело не приключилось, и чтобы потом старшинам и аксакалам неприятностей за то не вышло. Одну ночь только в кочевьях ваших проведу и дольше не останусь. Ага-хан[из таифе] Каджух и Каерла-хан[из таифе] Дееджи мои знакомые и после вас их думаю посетить. Оба меня знают, и у них обо мне спросите. Из Бужнурда в Чакан-кала проеду, а оттуда к р. Гюргени в ваши кочевья прибуду. Да и будет вам известно, что вьюки мои идут на катырах[164] с колокольчиками, которые звенят далеко, и чтобы потом ваши молодцы не сказали, что в темноте не распознали меня. По повелению Ак-Падишаха и по поручению генерального консула и астрабадского консула езжу по пограничным делам. Если приключится мне от вас неприятность, нехорошо вам будет. Если же примите меня хорошо – окажете уважение Ак-Падишаху» писано в Бужнурде, 20 раби-сони, тушкан-иль 1309. Подписано: Артамонов, Генерального штаба капитан

Ильхани со вниманием выслушал письмо и серьезно сказал, что он его вполне одобряет, а все туркмены его прочтут, узнают, кто и зачем едет и, вероятно, оно на них подействует. Он предложил мне немедленно его отправить вместе со своим письмом гокланским старшинам, которое он тут же продиктовал своему мирзе, упомянув и о моем письме. В этом отношении, т. е. в быстрой отправке вперед меня сказанных писем, ильхани оказал мне действительную и ценную услугу. Коме того, он настойчиво повторил о необходимости для меня принять до р. Чендарь конвой из его всадников, иначе он не считает возможным выпустить меня из города, опасаясь тяжких последствий в случае моей гибели в пределах его владений. Пришлось на этом окончательно согласиться с ним, и мы дружески расстались. Я извинился, что буду очень занят и не смогу побывать у него теперь еще, а его прошу не беспокоиться визитом, так как мы обо всем уже, по существу, поговорили и решили.

Вернувшись к моему ночлегу, я составил доклад обо всех этих переговорах и мои планы относительно поездки, а затем в хорошо запечатанном пакете поручил нашему тарджи-баши (старшина русскоподданных) отправить этот пакет в г. Асхабад.

Ильхани, отправив безотлагательно, как обещал, оба письма, прислал мне вполне опытного и хорошо знающего всю степь проводника-гоклана.

Утром 12/XI 91 г. поднялись очень рано. Погода, как будто, устанавливается и идет на улучшение. Рассчитался со всеми: дал нукерам ильхани на чай 37½ кранов, дал и прислуге хозяина дома, где ночевали. Словом, заплатил всем и к их удовольствию. Все повьючили, проверили готовность. Явились и 13 всадников ильхани, который с ними прислал и пожелание счастливого пути. Выступаю в твердой надежде на Господа Бога и на свои скромные силы, а также имея уже некоторый опыт общения в кочевьях воинственных племен-разбойников во время службы на Кавказе, по командировке моей в Северный Азербайджан, в Муганскую степь к отъявленным разбойникам шахсевенам. Там тоже грозили массой всяких ужасов, а обошлось все, слава Богу, великолепно. Надеюсь, Бог не оставит нас и в этом ответственном государственном служении.

Подпись Л.К. Артамонова

Простились дружески с хозяином ночлега и выступили из его двора 12/XI в 9^h

45^m утра.

Встретили наших туркмен в р. Чендыре, которые отправлялись в г. Бужнурд со 11 верблюдами за пшеницей. Сопровождавший меня (начальник персидского конвоя) юз-баши (Реза-оглы Агаджан-оглы) взыскал с них подать (бадж) с каждого верблюда по 3 крана. Туркмены мне говорят, что с них постоянно взимают такой бадж частью деньгами, а частью вещами, всегда их притесняя при этом. С туркмен, кроме того, потребовали пошлину со ста верблюдов, завьюченных пшеницей, 25 туманов и сапоги. Денег у туркмен не хватило, и чтобы облегчить их положение, я купил у них кусок шерстяной материи за 30 кран. Если бы меня не было, то мой начальник почетного конвоя обобрал бы туркмен до нитки, так как их было двое и безоружных в степи. Да еще русских подданных…