Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

В г. Нахичевани мы пробыли пять дней, в течение которых мы окончательно снарядились для дальнейшего пути. Этим же временем я воспользовался для ознакомления с городом и сделал визит к старому генералу русской службы хану Нахичеванскому, когда-то самостоятельному властителю всей этой страны, а ныне на почетной пенсии проживающему здесь в своей резиденции типично азиатского характера. Старик-хан, одетый в русскую генеральскую форму, принял меня крайне приветливо и пригласил на следующий день к обеду.

Обед состоялся в большой комнате, полуевропейски сервированной, но из азиатских блюд. Хан представил меня вышедшим к обеду двум своим дочерям, недавно окончившим курс в тифлисском институте. Тогда было еще редкостью в семье знатного мусульманина, да еще бывшего владетельного хана, так воспитывать своих дочерей и показывать их гостям с открытым лицом. Очень миловидные девушки интересовались Тифлисом и жадно слушали все мои рассказы о нем и об общих городских знакомых. От хана я услышал добрый отзыв о начальнике уезда г. Останевиче и его почтенной супруге, которую очень любит туземное население: владея прилично татарским и армянским языком, эта чудная сердечная русская женщина много добра делала для всех, особенно женщин, энергично вступаясь за обиженных или впадавших в какое-либо несчастье. К сожалению, эта почтенная чета скоро предполагала покинуть Кавказ, ввиду предстоящих больших перемещений административного состава и выслуги г. Останевичем полной пенсии. Мы расстались с нею самыми сердечными друзьями, но не пришлось мне больше их видеть никогда[54].

Из г. Нахичевани наш небольшой караван выступил утром 13/Х, в солнечный яркий день я двинулся по широкой и пыльной дороге, направляясь на юго-восток.

<…>

Мы достигли русской Джульфы, где оставались все 14/Х, ожидая прибытия из г. Тавриза гуляма[55] от нашего генерального консула. Этим временем я воспользовался, чтобы осмотреть развалины на этом месте древнего города и кладбища. По дороге видел ключи содовой[56] воды по прибрежья р. Араке, бьющие из земли. Все это когда-нибудь будет использовано с лечебными целями. К вечеру прибыл гулям от действительного] с[татского]с[оветника] Петрова, ожидающего моего приезда. Гулям сообщил, что одновременно прибыл в персидскую Джульфу английский консул из Тавриза и ночевал там, а завтра направляется в г. Тегеран. Слухи об эпидемии в персидских пределах оказались вздорными. Нас приютили на ночлег служащие местной русской таможни, оказавшие нам радушное гостеприимство.

Перед вечером на местном базаре я первый раз в своей жизни видел индийского факира и его гипнотические фокусы. Часть его представлений была понятна; даже не удивила меня круглая плоская плетеная корзина, в которую факир запихивал своего худощавого, небольшого роста помощника, а затем протыкал середину корзины огромным кинжалом. Но последний фокус был поразителен: факир достал из клетки небольшую обезьянку, усевшуюся ему на плечо; затем он взял длинную узловатую веревку и, удерживая в левой руке один конец, всю остальную часть веревки, свернутой около большого узла, сильным движением бросил вверх. Веревка, вытянувшись, повисла в воздухе, как подвешенная на крючке; тогда факир пустил обезьянку на веревку, и зверек быстро полез по ней наверх,, а затем все исчезло из наших глаз. Что это гипноз – нет сомнения, но тонкий, искусный, какого я еще в жизни не видел и плохо тому верил…

Все утро 15/Х я провозился с исполнением всяких таможенных формальностей на посту пограничной станции Джульфа до 11 ч. 45 м. утра, выступили с ночлега в этот час.

<…>

Пришли на ночлег в с. Эйран-диби (60 д.) (H=885^m, t

_I=8 °C, t_II=12°R). Селение это принадлежит шаху, но он подарил его марандскому[57] шейх-уль-исламу[58]

. На ночлег мы устроились в чапар-хане[59]. Ночлег был убийственный по массе всяких насекомых др. неудобств. Сопровождающий меня гулям, рекомендовавший это место ночлега, оказался порядочный негодяй. Правда, по оживленному движением караванов пути очень трудно найти приличный ночлег, но гулям действовал с чисто корыстными целями. Это мне было хорошим уроком в первом же соприкосновении с чистокровными персиянами. Всего были в движении 5^h 05^m по торному караванному пути, что составит 35 верст (или 5 персидских фарсанга[60])… Первые впечатления о Персии, как стране, неудовлетворительные. Нет лесов, ни в долинах, ни на горах. Растительность только там, где человек добыл воду и искусственно орошает свои поля и сады. Население в попутных селениях угнетено, живет бедно и настороженно; большинство селений и домов построено так, чтобы в них можно было отбиться или отсидеться от нападений. Движение по большой дороге довольно оживленное. В припутных селениях жители не отличаются гостеприимством и живут тем, что рвут с проезжих. 16/Х наш караван выступил с места ночлега у с. Эрандиби.