Разжигая пламя

Сначала Керс даже обрадовался — план сработал, но, разглядев среди стволов гигантскую тушу, его радость тут же испарилась. Это был ни хера не тот кабан, каковым его описывал Клык. Чёрная тварь метра полтора в холке неслась прямо на него с бешеной скоростью, грозясь втоптать в промёрзлую землю. На загривке ряд шипов толщиной с палец… Очень толстый палец. Клыки длиной в две ладони выпирали из разинутой в ярости пасти, из которой стекала густая пена, а глаза… Да глаз ни черта вообще не было видно, может, их и нет вовсе!

Ну Клык, ну сукин сын… Целиться-то куда, мать твою?!

Керс выстрелил наугад, в голову кабана — вдруг попадёт в нужное место — но тот даже не замедлил хода, продолжая нестись напролом. Из-под тяжёлых копыт снег комьями разлетался в стороны, из пасти валил густой пар. Кривые клыки направлены прямо на Керса, готовые разорвать в клочья, от бешеного рёва чуть не закладывало уши.

Пуля за пулей врезались в толстую шкуру, выбивая алые брызги, но боль только раззадоривала зверя, злила. Между ними осталось не больше двадцати шагов. Керс попятился, запнулся о скрытый под снегом камень, повалился на спину и выронил револьвер, который тут же утонул в сугробе.

Надеяться на чудо, что кто-то из напарников остановит разъярённое животное, было глупо. Полагались-то на него, только вот забыли сообщить, где это место «между глаз».

Рука метнулась к поясу, непривычно громко хрустнул кремень, выбив слабую искру. Вторая попытка, третья… Бесполезно.

Кабан был уже в паре метров, и смердело от него так, что глаза заслезились.

«Кранты», — промелькнуло в голове.

Зажмурившись, Керс прикрыл голову рукой, будто это спасёт от неминуемой смерти. Через секунду его разорвут на части, раскрошат кости в сотни мелких осколков, выпотрошат и разбросают кишки по всему лесу.

От возникшей в голове картины внутри похолодело. Захотелось спрятаться за непробиваемую стену вроде той, что создавал Севир. Только его рядом не было. Зато была тварь, назначенная Госпожой ему в палачи.

Отчаяние услужливо нарисовало в воображении спасительную ледяную преграду. Наверное, так защищается разум, обманываясь пустой надеждой на спасение.

Время будто остановилось. Остались лишь стук крови в ушах да звук собственного дыхания.

Бестия взревела, заполняя округу боевым кличем.

На ум пришёл некролог вроде того, что читал в какой-то книге по истории: «Пал в неравном бою со свиньёй-переростком…»

Оглушительный скрежет внезапно оборвал победный рык кабана.

На лицо брызнуло горячим. Боли не было, но Керс не сомневался, кровь принадлежит ему. Может, уже мёртв, просто не осознаёт этого?

Он приоткрыл один глаз, готовясь увидеть собственные внутренности, но перед ним предстала куда более неожиданная картина: буквально в полуметре из матово-белой стены торчала уродливая башка кабана. Из внушительной пасти свисал длинный язык, по которому медленно стекала бурая пена. Кровь хлестала из пробитого горла, орошая мёрзлую землю. Снег ровно выплавили, влили в непробиваемый ледяной частокол, острыми шипами вырвавшийся из земли вверх метра на три.

Хрена себе фокус!

Керс огляделся по сторонам в поисках своего спасителя.

Никого.

Скорее всего, прячется. Может, лесной дикарь какой-то, мало ли кто здесь водится. Зато нашёлся револьвер, валявшийся на расстоянии вытянутой руки.

— Потроха гиены мне в глотку! — послышался удивлённый голос Альмода. — Вот это сосули!

Керс с трудом поднялся и, борясь с дрожью в коленках, медленно обошёл ледяную стену. С другой стороны торчала остальная часть кабана. Даже без головы туша выглядела весьма внушительно. Да его и впятером не дотащить до Исайлума!

— Целься между глаз, значит? — Керс с упрёком посмотрел на Клыка.

Тот недоуменно развёл руками:

— Что? Ищи чуть выше рыла.

Чертыхаясь, Керс вернулся и осмотрел голову зверя. Маленькие чёрные глазки-бусинки обнаружились за тяжёлыми веками-заслонками, как у пещерных ящериц. Только у кабана они оказались под цвет шкуры, и различить незнающему даже на близком расстоянии было достаточно сложно.

— Да ты издеваешься?! Как я, по-твоему, мог их увидеть?

Альмод насмешливо хрюкнул, подначивая Клыка. Тот небрежно отмахнулся и провёл пальцем по ледяной стене:

— Неплохо.

— Ага, узнать бы ещё, чьих рук дело, — проворчал Керс.

Альмод поднял ладони:

— На меня даже не смотрите, я так точно не умею.

— Ну не сама же эта хрень выросла!

— Нет здесь никого, кроме нас, — Клык покачал головой. — Ты или совсем дурак, Керс, или неплохо прикидываешься.

И тут до него дошло. Та картина, что всплыла в воображении… Выходит, это его рук дело? Но как? Раньше такое бы точно не проделал. Мог, конечно, что-то по мелочи, но в сравнении с подобной громадиной это никуда не шло.

Альмод снял с пояса топор и от души рубанул им стену. По льду со скрежетом побежала тонкая трещина, посыпалась белая крошка.

— Крепкая штука, — присвистнул он.

Керс почесал затылок: если Клык прав, может, это из-за отказа от антидота? Не мешало бы провести ревизию умений. Вдруг что нового обнаружится?

Тушу разделали, самое лакомое загрузили в волокушу из сосновых веток, остальное бросили торчать впаянным в лёд.