Реальная логика понятий

Если в диалоге «Федр» Платон примеряет диалектику к отдельной познавательной ситуации, то в «Теэтете» он берется за решение более сложной задачи – создание теории знания, опирающейся на его диалектику. Вначале Платон излагает концепцию научной теории знания – эпистемологии. А именно: поскольку существуют отдельные направления познания, такие, например, как геометрия, астрономия, а также знания об определенных ремеслах, то должна существовать и наука, умеющая определять, является ли то или иное знание истинным или только призраком знания. Уточняя задачи этой науки, Платон как всегда прибегает к аналогии: «Ибо – заметь: будет ли, по-твоему, это одно и то же искусство – выхаживать и собирать плоды земли и, с другой стороны, знать, в какую землю какой саженец посадить или какое семя посеять?»[33],

[34]. Предмет эпистемологии, по Платону, состоит не в том, чтобы знать «о чем бывает знание…но чтобы узнать, что такое знание само по себе» (148 е), и в этом смысле теория знания аналогична повивальному искусству, т. е. Платон вновь обращается к сократовской майевтике. Задача повитух состоит не только в том, чтобы принять ребенка и «отсечь пуповину»; они «знают заговоры, могут возбуждать родовые муки или по желанию смягчать их, а ту, что с трудом рожает, заставить родить или, если найдут нужным, то выкинуть» (149 d) и, самое главное, умеют распознать, что собой представляет произведенное на свет.

Сократ, имея в виду новое знание, говорит: «В моем повивальном искусстве почти все так же, как и у них, – отличие, пожалуй, лишь в том, что я принимаю у мужей, а не у жен и принимаю роды души, а не плоти. Самое же великое в нашем искусстве – то, что мы можем разными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод»(150 с). Далее, теория знания ничему конкретному не учит, как, скажем, повивальное искусство само по себе не может производить на свет детей, но она помогает родиться новому знанию, которое некоторые юноши носят в себе как плод своей души. Отсюда резюме: «Поэтому, славный юноша, так подробно я все это тебе рассказываю, что ты, как я подозреваю… страдаешь, вынашивая что-то в себе. Доверься же мне как сыну повитухи, который и сам владеет этим искусством, и, насколько способен, постарайся ответить на мои вопросы. И если, приглядываясь к твоим рассуждениям, я сочту что-то ложным призраком, изыму это и выброшу, то не свирепей, пожалуйста, как роженицы из-за своих первенцев» (151 с).

Какой же методологический прием можно применить в качестве критерия истинного знания? Прежде всего, Платон доказывает, что субъективизм и релятивизм не могут быть положены в основу эпистемологии. Знание, приобретенное только чувственным путем, в рамках этой методологической установки также не следует считать истинным, так как в силу многообразия и текучести событий реального мира наблюдатели пребывают не только в различных психофизических состояниях, но имеют и различные точки зрения и потому по-разному могут воспринимать образы одних и тех же вещей.

Ощущение («ощущение – это всегда ощущение бытия»), лежащее в основании эмпирического знания, лишь доказывает, что действительный мир существует и, значит, подлежит познанию. «Следовательно, мое ощущение истинно для меня, поскольку всегда принадлежит моей сущности, и, согласно Протагору, судья всем существующим для меня вещам, что они существуют, и несуществующим, что они не существуют» (160 с). Проблема состоит лишь в том, как найти способ, с помощью которого можно было бы объективировать субъективные ощущения действительности и тем самым найти путь к истинному ее познанию. «Разве не бывает иной раз, что дует один и тот же ветер, а кто-то мерзнет при этом, кто-то – нет? И кто-то не слишком, а кто-то – сильно? …Так скажем ли мы, что ветер сам по себе холодный или нет. Или поверим Протагору, что для мерзнущего он холодный, а для немерзнущего – нет?» (152 b)

Итак, субъективное для познания необходимо, и в этом по очереди сходились все древние мыслители: не только Протагор, но и Гомер, и Гераклит, и Эмпедокл. «А кто сумеет не стать посмешищем, выступая против такого лагеря и такого военачальника, как Гомер?» (153 а). Аналогично, кто отважится в наше время выступить против лагеря современных релятивистов? Но что же противопоставляет Платон в основе своей субъективному знанию о природе, в котором еще не преодолена оппозиция «кажущегося» и объективного? Становление и возникновение, в основе которых лежат различные типы отношений и взаимодействий объектов природы. Эти рассуждения Платона актуальны и сегодня для понимания принципов взаимодействия и относительности; поскольку последним в современной теоретической физике подменяют первое, приведем их, поэтому, без сокращений (155 a, b; 156 b, c; 157 а).

Сократ. В первую очередь, я думаю, мы договоримся, что ничто не становится ни больше, ни меньше, будь то объемом или числом, пока оно остается равным самому себе. Не так ли?

Теэтет. Так.