Ребёнок от босса

Своей… Той, которая достойна называться его женой. Которую будет целовать, ласкать, гладить ее округлившийся живот. Ее зовут Мирьям. Кажется, это имя имеет значение «горькая». Эта девушка, сама того не зная, и правда сделала мою судьбу горькой. Я буду вечной любовницей и то… пока не надоем этому бесчувственному… 

Поток мыслей обрывает всхлип, и я зажимаю рот рукой. А самое страшное, что мой ребёнок будет собственностью Садулаевых. А если они отнимут у меня мою девочку?! Лишат родительских прав?! Им ведь ничего это не стоит. Боже!!! 

Он не должен знать, что я все слышала! Что я в курсе их подлых планов относительно меня и моей малышки. 

Слышу, как хлопает входная дверь, и опрометью бегу к кровати. Если Максим заметит, что я в пижаме, то все пропало! Щеки горят от шквала эмоций. Все, до чего я додумываюсь, это натянуть простынь до самого горла. 

Я слышу, как тихо, почти бесшумно, приоткрывается дверь в спальню. Плотно смыкаю веки, со страхом понимая, что от этого движения по щеке ползет слеза. Господи, лишь бы не заметил! С моей стороны прогибается матрас, и я ощущаю почти невесомый поцелуй в висок. 

Так нежно целует и так безжалостно предаёт! Хочется дать ему пощечину, прокричать в красивое лицо: 

Кто ВЫ, Максим Мансурович?! Но я повторяю про себя, словно мантру: только не плачь, не плачь, не плачь… 

Несколько минут, что длятся почти вечность, я делаю вид, что сплю. Максим, ничего не подозревая, собирается на работу. Я знаю, что раньше вечера он не появится. 

Только вот когда он переступит порог дома, меня уже здесь не будет. 

Я НИКОГДА НЕ ВЕРНУСЬ. Все кончено. 

* * *

Я почти не помню, как собирала вещи, впопыхах кидая разноцветные тряпки в дорожную сумку. Несколько раз вновь доставала и в приступе истерики раскидывала их по комнате. Падала на колени, не чувствуя боли в связках. 

Громко рыдала, до боли стискивая пальцами волосы у корней. Выла, как животное, которое попало в железный капкан, что безжалостно раздробил кости на мелкие осколки. 

Ни одна физическая боль не сравниться с душевной.

 Ни одна! 

Справившись с собой, поднимаюсь на ноги, словно глубоко больной человек. Мне нужна помощь. Вытираю тыльной стороной руки зареванные глаза. Не хочу говорить родителям. 

Просто не смогу. Не сейчас. 

Я не готова.

 У меня есть человек, на которого я могу положиться с детства. Не зря я ее считаю второй мамой. Через несколько минут, уже выхожу из подъезда. На мне простые потертые джинсы и белая рубашка, на ногах кеды, в руке дорожная сумка. Вот так, в одночасье изменилась вся моя жизнь. 

Даже не хочу вспоминать, какая я была счастливая в своем незнании еще утром. Иду вдоль парка, не обращая внимания на прохожих. Всем плевать. Никому нет дела, почему совсем юная хрупкая девушка без грамма косметики несет тяжелую сумку, почему она в слезах… 

Завидев синий «Ниссан», спешу к машине. Она приехала даже быстрее, чем я рассчитывала. 

Дверь открывается, и я, тут же юркнув на переднее сидение, смотрю в лицо стильной блондинки в темных солнечных очках. Женщина резко срывает их с лица. 

Васильковый взгляд глубоко обеспокоен, длинные черные ресницы трепещут. 

- Ангелина… - начинает тренер, но я ее обрываю. 

- Теть Тань, – нижняя губа дрожит, слезы капают с подбородка на футболку. Я начинаю поспешно моргать, чтобы не дать им вырваться наружу. Голос срывается. - Мне надо уехать в другой город. 

Женщина поджимает губы, аккуратные брови хмурятся. 

- Поссорились? 

Отчаянно машу головой. Нет… 

- Он хочет отобрать моего ребенка! – срывается с моих искусанных в кровь губ. – Мансур Шамилевич… он… Боже! Я не вынесу этого! Он и Максим… 

- Я поняла, – обрывает резко Татьяна. 

Я слышу, как под пальцами женщины скрипит обивка руля. Лицо ее превращается в застывшую восковую маску. 

- Куда бы хотела уехать, Ангелина? – поворачивается ко мне, решительно сжав полные губы. 

- В… Москву. Чтобы он не нашел меня и… - глотаю слезы, прижимая ладонь к животу. – Но не знаю, справлюсь ли я. Мне страшно, – говорю, как есть, не скрывая эмоций. 

Татьяна переводит взгляд на мой все еще совершенно плоский живот. Тренер такая бледная, что мне кажется, что ее вот-вот хватит удар. 

- Ты намного сильнее меня, Ангелина, – говорит так тихо, что почти не слышно. Взгляд тети Тани проясняется. – Справишься. Я в тебя верю, девочка моя. У меня есть хорошие связи в Большом. Все-таки десять лет работы в столице, - берет меня за руку и сжимает с силой прохладными пальцами мою ладонь. - Ты добьёшься своей мечты, и твой ребенок будет рядом. Будет все то, что не смогла я. 

Не совсем понимаю, что она имеет в виду, но безумно благодарна. Впервые я чувствую, что я должна бороться. Пусть не ради себя, но ради своей малышки! 

Я уже все продумала. Ровно через два дня Садулаев Максим Мансурович получит смс. Да, не звонок, а сообщение. Все, как он любит. Сухо и безжалостно я сообщу ему о том, что сделала аборт… ради карьеры. Я найду в себе силы поставить жирную точку в этой истории «любви».