Ребёнок от босса

Сдерживается ради малышки, даже тон не повышает. Смотрит на дочку так, как будто дышать боится. Нежно проводит пальцем по тонкой белоснежной коже щеки Евы, заставляя испытывать выворачивающие наизнанку муки совести. Украла счастье…

Пока он смотрит на Еву, я понимаю, что Максим принимает какое-то важное для себя решение.

- Хорошо, - неохотно, но все же соглашается Максим. – Нет смысла игнорировать все, что произошло, – продолжает так холодно, что хочется упасть на колени от его тона, вцепится себе в волосы и завыть белугой. - В любом случае, я хочу выяснить определенные моменты.

Мне так страшно, что я иду в наступление.

- Разве твои верные псы еще не раскопали всю подноготную обо мне? – и тут же жалею о своих словах.

Что же я творю?! Сейчас совсем не время злить Максима. Нет, чтобы сгладить углы, я все усложняю.

Дура!

- От чего же не раскопали? Раскопали, – щурит он свои невыносимо сапфировые глаза. - Только вот я хочу все услышать от тебя, Ангелина, если, конечно, у тебя смелости хватит.

Это вызов! Поднимаю упрямо подбородок. Послушать его - так он святой! А как же его невеста Юсупова, которая, вполне возможно, уже Садулаева?!

- Я тоже хочу знать… - прикусываю язык, так и не договорив.

Максим саркастически усмехается, кривя правый уголок рта в своем излюбленном жесте.

- Что именно знать? – мужественные черты лица становятся жёстче, агрессивнее. - Как я подыхал, когда ты решила, исчезнуть из моей жизни, ничего не сказав? Или как день за днем проклинал все на свете, желая сдохнуть? Может, ты хочешь в подробностях знать, как разнес квартиру вдребезги после твоего смс? Ааа, нет! Наверное, как собирал себя заново по кускам, не находя объяснения, как можно быть такой… - обрывает фразу, крепко сжимая зубы.

В ушах отчетливо звучит то слово, что он решил не произносить.

Растерянно моргаю несколько раз, ощущая, как резко пересохло во рту от такого искреннего эмоционального всплеска Максима.

- Нет, - лепечу, завороженная синевой его глаз, в которых затаилась настоящая буря негодования, боли и непонимания.

Все эти чувства отражаются и в моих, когда я задаю встречный вопрос.

- Хочу знать только одно, - делаю глубокий вдох и уверено произношу: - Твоя жена в курсе, что мы здесь? Ей известно, что у тебя есть дочь?

Глава 29

Ангелина

Максим смотрит на меня так, как будто я заговорила на древнем санскрите. Голос Садулаева звучит как-то странно и надтреснуто, когда он осторожно задает вопрос:

— Какая ещё жена?

— Мирьям Юсупова, - презрительно фыркаю в ответ, яростно сверкая глазами.

Поизношу имя так, как будто это грязное ругательство, но в глубине души понимаю, что незнакомая мне чужая женщина здесь совершенно не при чём. Нет ее вины в том, что любимый предал меня и обманул. Только он нес ответственность передо мной и моими чувствами.

Золотистая, всегда смуглая кожа Максима в одно мгновение становится такой бледной, словно выбеленная стена. Он явно не ожидал, что я осведомлена настолько подробно. Максим инстинктивно крепче прижимает к себе спящую Еву. Он судорожно переводит дыхание. Сжимает челюсти так, что напрягаются мощные трапециевидные мышцы шеи.

— Ангелин...

Тон Максима заставляет поднять взгляд от жилистой шеи к темно-синим глазам. Почему голос Максима такой глухой и потерянный? Думал, я не узнаю о его подлости?

— Я все слышала, – облизываю припухшие губы, ощущая, как из глаз струятся крупные слёзы, — твой разговор с отцом… - и прижимаю дрожащую ладонь к губам, чтобы не разреветься.

Максим шумно втягивает воздух и прикрывает глаза. Длинные темные ресницы дрожат, и его лицо искажается, словно от физической боли. Когда он задаёт вопрос, я дёргаюсь от того, какие эмоции считываю в нем:

— Ты из-за этого сбежала?

Молча смотрю себе под ноги. Из-под темной подошвы светлых балеток торчит примятая ромашка. Белые лепестки кажутся такими тонкими и хрупкими - почти прозрачными. Раздавила…

— Скажи мне, – настойчивый хриплый баритон заполнят меня всю - «ОТ» и «ДО», – ты только из-за этого ушла от меня? Ангелина?

Просто киваю. Не могу и слова произнести. Душа испытывает приступ острой боли от всего, что случилось. От лживых клятв Максима, так опрометчиво данных в прошлом, от моих пустых эмоций и слабой воли…

- Моя душа поплатилась за откровения, - еле-еле разлепляю губы, чтобы ответить, - захлебнулась в тех плевках, которыми ее ты «наградил» за то, что была открыта и доверилась тебе, как никому прежде. Я бы никогда не смогла тебя делить с кем-то.

Поднимаю заплаканные, воспалённые глаза и улыбаюсь, но улыбка не затрагивает взгляда. Губы дрожат. Пелена слез застилает все, и я не вижу лица Максима. Передо мной лишь образ уничтоженной ромашки.

- А ты раздавил меня. Я тогда умерла.

Вот и все. Я сказала это. Почему же не ощущаю облегчения?! Почему по-прежнему сохранилось стойкое чувство собственного бессилия? Ведь я победила! Только вот почему-то самой сладкой победе сопутствует все та же резкая боль, как при проигрыше год назад.

Срываюсь с места и бегу назад, не глядя под ноги и не разбирая дороги.

Бегу от Максима. От боли. От самой себя.