Ребёнок от босса

Нет, не приснилось.

Я провела ночь вместе с Максимом. Краснею, вспоминая, как он поразительно нежно укачивал меня, прижимая к твердой груди, а потом я просто уснула. Судя по всему, провалилась в самый настоящий глубокий лечебный сон.

Неудивительно!

Столько переживаний, а бессонных ночей и вовсе не счесть… И чтобы я делала без бабы Нади? Дикое желание увидеть мою маленько Еву немедленно, заставляет подняться с постели.

За дверью, где находится ванная комната, доносится хорошо различимый характерный шум воды. Я растерянно провожу рукой волосам, откидывая на плечо разметавшиеся со сна светлые пряди, что то и дело падают на глаза.

Шум воды за дверью смолкает, и я судорожно принимаюсь искать взглядом одежду. Ох, черт, где мои джинсы? С облегчением замечаю темно-синее пятно на спинке стула, что стоит возле двери, ведущей в ванную. Когда я натянула скини и ловко застегнула пуговку на поясе, дверь открылась и на пороге появился Максим.

Я смущено закрываю глаза. Мой слух лишь улавливает дыхание Садулаева.

- Доброе утро, детка, – хриплый голос заставляет меня несмело открыть глаза.

Он обращается ко мне совершенно так же, как раньше, когда я считала, что весь мир у наших ног. Сердце заходится в груди, когда непроизвольно слежу за тем, как крупные капли воды сверкают в темных, черных, как смоль, волосах.

Судорожный вздох срывается с моих приоткрытых губ, и Максим делает шаг ко мне, не разрывая зрительного контакта. Я словно зачарованная смотрю, как он протягивает руку и, прикоснувшись к моему подбородку… приподнимает мою челюсть, закрывая приоткрытый от увиденного рот. Растерянно хлопаю глазами, от чего серьезное выражение лица Максима меняется, и он расплывается в обаятельной улыбке. Эта улыбка всегда меня сводила с ума. Сердце тут же предсказуемо бросается вскачь.

Ему нравится мое смущение. Узнаю в каждом жесте упертые манеры Садулаева. Мне всегда это нравилось.

- Максим, я…

Прежде чем успеваю возразить, оказываюсь в крепких мужских объятиях, окутанная со всех сторон его ароматом. Ноздри трепещут от свежего аромата геля для душа и крепкого здорового мужского тела, Приподнимаюсь на носочки и смыкаю руки на жилистой шее. Хочу чувствовать его тепло и силу – они мне жизненно необходимы. Максим наклоняется, смотрит мне в глаза, затем на губы, потом вновь возвращает взгляд в глаза.

И я тону… тону в синеве его взора. Дайте мне гуашь цвета его глаз - раскрасить все вокруг, забыться и сойти с ума! Меня потряхивает так, как будто через тело проходят небольшие разряды тока.

Негромкий стук в дверь заставляет меня отскочить от Максима на приличное расстояние. Он хмыкает и растерянно проводит рукой по волосам, прежде чем произнести:

- Войдите.

Чутко улавливаю витающее в воздухе разочарование и напряжение, исходящее от его тренированного тела. Когда на пороге комнаты появляется баба Надя, на руках которой что-то весело лепечет Ева в белом с желтыми медвежатами боди, лицо Максима мгновенно смягчается. Он словно по щелчку преображается из опасной черной пантеры в ласкового домашнего кота.

Кажется, у великого и грозного Садулаева появилась ахиллесова пята… На моих губах дрожит улыбка от осознания, какую власть имеет крохотная малышка над этим сильным мужчиной. Интересно, а Максим в полной мере понимает, как попал?

- Ой, как хорошо, что вы встали. Мы с Евочкой уже позавтракали, поиграли и даже покапризничали, – добродушно сообщает баба Надя, передавая мне дочку. Женщина всплескивает руками. - Ой, совсем забыла. Константин приезжал. Окаянный! Требовал, чтобы разбудила, но я сказала, что негоже людей в выходные терроризировать. Правильно, Максут?

Целую Еву в круглую румяную, как булочка, щечку, мимолетно прислушиваясь к разговору.

Максим, не отводя от меня с Евой задумчивого взгляда, согласно кивает:

- Все верно.

Я вижу, как ему хочется прикоснуться к Еве, как горят синие глаза ни с чем не сравнимой нежностью к дочке, но он отводит взгляд. Почти на физическом уровне я чувствую, как обрываются связывающие нас невидимые взгляду ниточки.

Лицо Максима становится непроницаемым. Он резко направляется к шкафу и вынимает белую рубашку, затем брюки дымчатого цвета.

- Надь, два сэндвича с индейкой, будь добра. Я в офис, – нарушает тишину Максим. – За минут десять успеешь?

- А? Да-да, - баба Надя ретируется так быстро, что я даже не успеваю спросить во сколько проснулась Ева.

В глубине души уже вовсю цветут грусть и разочарование.

Я так надеялась, что мы вместе проведем выходной, но у Максима, похоже, совсем другие планы. Пока я стараюсь не выдать ничем свое расстройство, Ева, уловив мои эмоции, проворно хватает пухлыми пальчиками светлую прядь волос и тянет ее к себе в рот.

- Не надо, милая, – аккуратно пытаюсь убрать волосы, но дочка - та еще упрямица, еще крепче сжимает пальчики.

Максим, словно очнувшись от мыслей, угрюмо смотрит на меня из-под широких бровей.

- Вернусь через часа два. Приготовь документы, – кидает небрежно.