Ребёнок от босса

Максим резко оборачивается ко мне, как будто впервые замечая.

Глаза из ярко- синих становятся темными и глубокими, как штормовые воды Арктики.

Я машинально провожу пальцами по своему дрожащему подбородку, смахивая… слезы?! Взгляд Максима мгновенно смягчается, и он разжимает пальцы.

Мансур, издав какой-то странный сдавленный звук, тяжело сглатывает и поправляет сбившийся тонкий галстук.

В черных глазах мужчины плещутся высокими, одна выше другой, волнами злость и бессилие. Приоткрыв губы, он хочет что-то сказать, но, передумав, высокомерно одергивает лацканы строгого темно-зеленого пиджака.

– Я подожду, Максут, когда ты осознаешь, что женщинам нельзя доверять, – все же произносит Мансур, а затем резко направляется прочь от нас.

Глава 39

Ангелина

Последний четвёртый акт.

Я без сил, словно на яву превратилась в несчастную Одетту.

В таком случае Ротбарт кто?

Несомненно, Мансур Шамилевич. Как бы смешно это не звучало, он и правда злой гений. Разрушить столько судеб только лишь из-за своих амбиций и искаженных взглядов на жизнь, честь и достоинство.

Бывают разного рода удары: удар по почкам, по нервам, по совести, но самый сильный и болезненный — удар по родственным связям.

Думаю, не только я одна расценила взгляд Максима, как готовность отречься от Мансура Шамилевича, как от отца, раз и на всегда. Жалко ли мне Мансура?

Нет.

Один человек, а сколько же в нем зла и ненависти. Вначале разрушить жизнь молоденькой девушки, а затем так цинично поступить со своим же родным сыном!

А Динара?!

Какая она сильная женщина! Даже трудно представить, каково было законной жене, когда муж принёс в дом своего ребёнка от связи на стороне.

Непроизвольно поджимаю губы, но тут же насильно заставляю улыбку вновь вернуться на лицо. Ох, не профессионально, Ангелина, идти на поводу своих чувств. Зритель ни в коем случае не должен знать, что у актрисы какие-то личные проблемы. Она обязана отыграть на все сто, если не двести процентов.

Податливо прогибаюсь в руках Стаса.

Мужчина приподнимает меня, и я ощущаю, как дрожат его руки. Он с трудом сохраняет устойчивость при исполнении поддержки. Общий центр тяжести моего партнера должен находиться точно над его ступнями.

Стас делает упор на правую руку вместо того, чтобы в равных значениях распределить нагрузку меж обеих рук. И только коснувшись пуантами пола ощущаю дрожь облегчения. А ведь на секунду мне показалось, что падения не избежать. Музыка проникает в каждую частичку тела, и я забываю о недавнем страхе, что прошел холодком вдоль позвоночника.

...берег озера. Мрачная, тревожная ночь. Одетта потрясена и испугана: теперь ее надежда на освобождение потеряна. Вбегает Зигфрид. Он не нарушил клятву. Там, в замке, в Одиллии, он видел свою Одетту – к ней было обращено его любовное признание.

Злой гений в ярости вызывает против влюбленных силы природы. Начинается буря, сверкают молнии.

Я смотрю в зал, продолжая танцевать адажио*. Взгляд направлен на первые ряды - на Максима. Рядом с ним, выпрямившись, как струна, сидит Татьяна.

Переживает за меня.

Ну, как же я раньше не замечала?!

Они так похожи. Одни глаза чего стоят! Этот потрясающий, редкий, синий оттенок я видела только у этих двоих. Внезапно нахожу, что даже форма бровей у них чем-то схожа.

Помимо воли взгляд скользит выше на пару рядов. Уголок рта непроизвольно дергается, грозя стереть с лица тщательно «нарисованную» улыбку.

Мансур Шамилевич.

Он не ушел. Это не может не удивлять. Откуда-то изнутри горячей вибрирующей волной поднимается волна негодования.

Кроме раздражения его присутствие не вызывает никаких эмоций. Меня накрывает протест. Не хочу, чтобы это злобное чудовище смотрело мое выступление. Даже дышать одним воздухом с этим человеком претит всему моему существу.

Наши взгляды напряженно скрещиваются.

Я чувствую, для чего он здесь – ему нужна Ева. Наверняка Мансур Шамилевич возомнил себя кем-то типа главы клана.

Клана Садулаевых.

Стас мягко обвивает мою талию, затянутую в корсет шикарного сценического платья, и я отрываю взгляд от бессердечного столь ненавистно мне человека.

За па дэ дэ** должна последовать воздушная поддержка, после которой по сюжету злой гений сам вступает в единоборство с принцем и погибает. Его чары рушатся. Одетта превращается в девушку и вместе с Зигфридом радостно встречает первые лучи восходящего солнца.

И тогда уже можно собирать заслуженные лавры…

Мне даже не надо смотреть на Татьяну. Ее голос звучит в моей голове хлестко и звонко:

«Плие, Лина! Ревеле. И раз... Спину держать!"

Сильные руки Стаса уверенно подхватывают под рёбра и благодаря воздушной поддержке я исполняю большой прыжок.

Партнер поднимает меня на уровень плеч, а затем на вытянутые руки над своей светловолосой головой. Самое сложное впереди — это фиксирование позы, за которой последует подбрасывание и перемена поз.

Стас подбрасывает так высоко, что у меня дыхание перехватывает. Яркие софиты безжалостно слепят глаза, от чего в уголках мгновенно собираются соленые слезы, которые начинают свое путешествие вдоль висков, прячась в пропитанных потом белокурых прядях волос.