Ребёнок от босса

Не смотря на все трудности — это, несомненно, один из самых счастливых моментов в моей жизни! Он уступает по остроте ощущений лишь только тому, когда я впервые в жизни взяла на руки свою сокровище - крошку Еву.

Эйфория длится ровно до того момента, пока я вдруг больше не ощущаю должной поддержки от Стаса. Сердце делает кульбит. Меня пронзает удушающая паника. Вместо мужских рук я тяжело приземляюсь на покрытый сценическим линолеумом пол.

В глазах молниеносно взрывается миллиард искр от лютой боли. С губ готов сорваться протяжный стон боли, но я прикусываю щеку изнутри так, что рот заполняет кровь, что отдает вкусом металла.

Мучительная зверская боль охватывает полностью, пронзая плюсневые кости и первый палец стопы. Я уже знаю, что это значит.

Слезы струятся по моим бледным холодным щекам, стекая вниз по дрожащему подбородку. Разрывы связок стопы и голеностопного сустава. Поднимаю лицо и смотрю на величественный потолок театра. Слезы застилают глаза. Еле шевелю покусанными в кровь от боли губами: все кончено…

* Адажио (итал. adagio — медленно, спокойно) — медленная часть танца в сопровождении музыки спокойного темпа (не обязательно адажио в музыкальном смысле)

Самостоятельный, либо являющий собой центральную часть сложной музыкально-хореографической формы (pas de deux, pas de trois, pas d'action, grand pas и т.п.) танцевальный номер, в исполнении одного, двух, либо большего числа солистов. Наиболее распространённая форма танцевального дуэта.

Воздушные П. помогают исполнять маленькие или большие прыжки, включают подъёмы на уровень плеч и груди или на вытянутые руки над головой, с фиксированием позы или с подбрасыванием и переменой поз. (итал. adagio — медленно, спокойно) — медленная часть танца в сопровождении музыки спокойного темпа (не обязательно адажио в музыкальном смысле)

** Pas de deux - (па дэ дэ) танец двух исполнителей, классический дуэт, обычно танцовщицы и танцовщика. Форма pas de deux часто встречается в классических балетах: «Дон Кихот», «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик» и др. Танец в pas de deux насыщен сложными поддержками, прыжками, вращением, в нем демонстрируется высокая исполнительская техника.

Глава 40

Ангелина

Ангелина

– Больно….

- Знаю, знаю, девочка моя! Сейчас…

Муж подхватывает меня на руки и несет за кулисы. Я в полной прострации. Может быть это к лучшему. Не услышу все эти шокированные возгласы присутствующих на спектакле. Не вижу из-за плотной стены слез никого, совершенно не слышу происходящего вокруг. Только Максима, только его, стук сердца, дыхания.

Он словно мой маяк, посреди беснующегося штормового моря. Моя надежда мой оплот. Одна мысль, что журналисты могли сфотографировать или снять на видео, все произошедшее, вгоняет меня в пучину мощной истерики.

- Молодой человек! – за спиной раздается знакомый женский голос с нотами негодования. Узнавание приходит запоздало в мой затуманенный мозг — это Нина Ивановна костюмер, - реквизиты только ради бога не заденьте. – беспокоится женщина, суетливо направляясь за нами¬, - А вообще запрещено посторонним…

Муж почти скрепит зубами, резко одёргивает навязчивого костюмера:

- Сам разберусь.

Максим несет меня мимо декораций, приготовленных для последующих выступлений. Огромное хорошо освещённое пространство, оснащенное большими многоярусными полками и лестницами, сейчас кажется мне убежищем от чужих глаз. Острая грызущая боль пытает не только от лодыжки до ступни, но и саму душу.

Не удивительно, что хочется спрятаться от чужих глаз… Меня жжет раскалённым железом, стыд, отчаянье и боль. Какой позор, не знаю, смогу ли я это пережить. Всхлипываю достаточно громко, так что ощущаю, как сердце Максима под моей щекой рвано пропускает удар.

– Детка, сейчас.

Максим осторожно усаживает меня на стул, обитый мягким бежевым велюром, тут же присаживается на корточки и берет в руку пострадавшую пульсирующую конечность.

– Черт! – поджимает красиво очерченные губы, густые брови сходятся на переносице. – Выглядит не важно. - Смотрит из-под бровей, синие глаза горят обеспокоенно, - надо в больницу, детка.

– Максим…- тяну сквозь слезы, дыхание прерывается от плача, не могу даже объяснить как мне плохо. Большой палец нежно, почти трепетно проходится по моей опухающей на глазах лодыжке.

– Ангелин, все будет хорошо поставим тебя на ноги, вот увидишь и…

Мотаю головой.

Нет…Это все - конец!

Максим не понимает, что значит для балерины такая травма. Я отработанный материал, неликвид…

– Боже, боже!!!

Бью кулаком себе по бедру, ногтями впиваюсь в кожу через капроновые колготы.

Когда в очередной раз заношу руку, мой кулак перехватывает Максим.

Целует горячими губами мои трясущиеся пальцы, обдает жаром своего дыхания.

– Детка, не надо.

Он все еще на корточках у моих ног. Закрываю глаза не в силах видеть жалось, что плещется в его взгляде. В любимых глазах вижу отражения себя. Разбитая, жалкая…

– Максим!? Вы где?

Голос Мансура Шамильевича врывается в мой внутренний мир полный бичевания и жалости к самой себе.