Редберн: его первое плавание

Тем временем странное судно, задевшее нас, устремилось прочь в темноту, и больше мы его не видели. Но и оно также, должно быть, было повреждено, поскольку, когда это стало возможным, мы нашли куски чужой оснастки, смешавшейся с нашей. Мы восстановили потери и заменили сломанную штангу другим бум-кливером, который у нас был: ведь все суда несут на борту запасные штанги на случай чрезвычайных ситуаций.

Причина этого происшествия, которое едва не стало причиной смерти всех на борту, состояла только лишь в сонливости матросов-наблюдателей на баках обоих судов. Матрос, который вёл наблюдение с нашего судна, был сурово отчитан старшим помощником.

Несомненно, существует множество судов, о которых больше не бывает известий, после того как они покинули порт, встречаясь со своей судьбой в пути; и бывает так, что иногда посреди ночи два судна, идущие вместе, повёртываются утлегарем к утлегарю, внезапно поражая и взаимно уничтожая друг друга, и как дерущиеся лоси погружаются в океан, смертельно сцепившись рогами.

Когда я был в Ливерпуле, прекрасное судно, которое стояло около нас в доках, с грузом на борту вышло в море, направляясь в Индию с попутным бризом, и вся его команда излучала уверенность в успехе путешествия. Но приблизительно семь дней спустя после этого оно вернулось, явив собой печальное зрелище. Весь его правый борт был разорван и расколот, якорь с правого борта был сорван, как и большая часть правого фальшборта; одновременно с этим каждая из нижних нок-рей была сломана с той же самой стороны, и поэтому теперь она несла маленькие и неприглядные временные паруса.

Когда я смотрел на это судно, целиком разрушенное с одной стороны, а с другой стороны всё ещё сохранявшее прекрасную отделку, то вспомнил его весёлое и галантное появление, когда оно покидало ту же самую гавань, в которую теперь вошло в столь несчастном виде, – то не мог удержаться от размышлений о молодом человеке, которого я знал дома и который однажды утром покинул свой дом в приподнятом настроении и был возвращён в полдень парализованным на правую сторону с головы до пят.

Оказалось, что навстречу этому судну шло чужое судно, поднявшее все паруса при свежем бризе, и незнакомец промчался мимо его правого борта, подрезав его до того удручающего состояния, в котором оно теперь и пребывало.

Матросы не могут не быть слишком бодрствующими и осторожными, когда стоят ночью наблюдателями, впрочем, мне хорошо известно, что они слишком часто позволяют себе небрежно исполнять эту обязанность и дремлют. И это не столь прекрасно, в конце концов: каждый моряк слышал о несчастных случаях в море, и многие из них, возможно, были на судах, которые при этом пострадали, ведь когда вы плывёте ночью в океане, не видя парусов в течение многих-многих недель, то вам тяжело понять, что кто-то находится рядом. Поэтому если так и случается, то это кажется почти невероятным, – поскольку широкое безграничное море омывает Гренландию на одном конце света и Фолклендские острова на другом, – когда какое-либо судно на таком широком шоссе должно войти в тесный контакт с другим.

Но вероятность появления больших бедствий редко оказывает влияние на умы неосведомлённых людей, таких, какими обычно бывают матросы; с вещами, о которых мудрые люди знают, ждут их и принимают меры, неосведомлённый человек знакомится, только встретившись лицом к лицу. И даже когда они приобретают этот опыт, то урок служит им только в течение этого же дня: ведь безрассудно в благое время верить в возможность бедственной ситуации, они видят солнце на небесах и полагают, что оно слишком ярко для того, чтобы могло когда-нибудь сесть. И внезапно даже самые современные и быстрые суда, гордо мчавшиеся под парусами по морю, бывают поражены, словно молнией, и раздавлены напрочь; и точно так же некоторые гордецы со всеми их планами и перспективами, изысканно подстриженные к выходу в свет, движимые попутным жизненным бризом и не помышляющие о смерти и бедствии, внезапно сталкиваются с непредвиденным препятствием и тонут, попав в лапы смерти.

Глава XX

Во время тумана ему поручают работу звонаря, и он наблюдает за стадом океанских слонов

Что это такое, через что мы сейчас проплываем? Что за мрак мы чувствуем? Что за пар и сильный запах, как будто целый мир пара вращается вокруг своей оси, как на шампуре?

Это – ньюфаундлендский туман, и мы все пересекаем Большую Ньюфаундлендскую банку, окутанную таким туманом, что никакой Лондон в самом ноябрьском ноябре не сравнится с ним. Хронометр сообщает, что наступил полдень, но полуденный ли это звон или полуночный? Туман столь плотный, что, несмотря на то что дует попутный ветер, мы сворачиваем парус, опасаясь катастрофы, и не кто-нибудь, а именно я, бедный Веллингборо, поставлен на верху своеобразной колокольни, на вершине Сэмпсон-поста, как называется эта высокая деревянная башня, и медленно и мерно ударяю в судовой колокол, как будто на похоронах.