Редберн: его первое плавание

Звон предназначен объявлять о нашем подходе и предупреждать всех незнакомцев на нашем пути.

Тоскливый звук! Удар, удар, удар сквозь мрачную мглу и туман.

Зелёный колокол с ярью-медянкой влажен от росы, и небольшой шнур привязан к языку, с помощью которого я звоню, и время от времени шнур проходит через мои пальцы, скользкие от влаги. Я стою здесь в моей обвисшей чёрной шляпе, словно «бык, которого можно тянуть», объявив ему о смерти оплакиваемого петуха Робина из песенки.

Устройство лучшее, чем звонок, когда-то, однако, было создано одним изобретательным морским капитаном, про которого я слышал. У него было скопище откормленных на убой молодых свиней на борту, и, проплывая через туман, он разместил матросов с длинными палками по обеим сторонам загона. Палками постоянно шевелили, и те раздражали свиней, отчего они прорезали воздух своим визгом и, несомненно, спасли судно, как гуси спасли Капитолий.

Самые странные и неслыханные шумы время от времени исходили из тумана: громкие звуки вздохов и рыданий. Что это могло быть? Они сопровождались струями, и потоками, и бегущим каскадом волн, как будто струи неких фонтанов внезапно забили из океана.

Сидя на своём Сэмпсон-посте, я всматривался всё внимательней и внимательней и приостановил исполнение обязанности звонаря. Но вот кто-то крикнул: «Вон там они продуваются! Киты! Поблизости скрываются киты!»

Кит! Подумай о нём! Киты рядом с тобой, Веллингборо, – мог бы мой собственный брат поверить мне? Я выронил шнур, как будто он был раскалён, и подался вбок, и там, вдали, смутно просматривались четыре или пять длинных чёрных змеевидных плывущих тела, лишь на несколько дюймов поднимавшихся из воды.

Разве они могут быть китами? Чудовищными китами, о которых я слышал? Я думал, что они похожи на горы в море, холмы и долины плоти! Настоящие кракены, которые в момент погружения в поисках пищи порождают приливы и затапливают континенты!

От этого горького разочарования я долго приходил в себя. Я потерял всё уважение к китам и начал немного сомневаться в истории Ионы: ведь как Иона мог расположиться в такой крошечной обители – там у него, возможно, не было никакого свободного места? Но возможно, решил я, что кит, который, согласно раввинским традициям, принадлежит к женской особи, расширяется, чтобы принять человека, подобно анаконде, заглатывающей лося вместе с рогами, которые продолжают какое-то время торчать из её пасти.

Тем не менее с того дня киты весьма упали в моих глазах. Но не совсем. Если вы прочитаете то, что написано о соборе Святого Петра, и затем пойдёте и посетите его, то десять к одному, что вы сочтёте его карликом по сравнению с вашим высоко поднятым идеалом. И, несомненно, сам Иона, должно быть, был разочарован, когда взглянул на куполообразный живот кита, поддерживаемый диафрагмой, и разглядел столбы рёбер, стоящие по кругу. Симпатичный большой живот, что и говорить, подумал он, но не столь большой, как может показаться.

На следующий день поднялся туман, и к полудню мы проплыли через флотилии рыбаков, стоящие на якоре. Это были очень маленькие судёнышки, и когда я разглядывал их, то почувствовал силу фразы того матроса, что проиллюстрировал словами ограниченное пространство, имевшееся на этих корабликах: «Как говорится, похоже на прогулку рыбака: три шага, и за борт».

Многочисленные корабли, пересекающие океан между Англией и Америкой прямо по этому пути, иногда отправляют эти небольшие суда на дно и стирают их с водной глади, крики матросов прекращаются с последним буруном, который захлёстывает их судно. Зачастую их собственная печальная судьба – результат небрежности в обеспечении хорошего наблюдения днём и урезанного количества светильников, как у мудрых девственниц, ночью.

Поскольку я не упомяну Большие Ньюфаундлендские банки при нашем возвращении на родину, к которому я буду иметь отношение, то сообщу, что мы приблизились к ним ночью и по пути посредством глубиномера проверили наше местоположение относительно дна. Прикреплённый линь в целом составил три сотни морских саженей в длину, а сам груз имел приблизительно сорок или пятьдесят фунтов веса с отверстием в нижней части, которое остаётся пустым и которое смазывают небольшим количеством сала для того, чтобы оно смогло зацепить почву со дна для её осмотра капитаном. Это называется «глубиномер с лапой».

Мы подняли нашу глубокую морскую линию ночью, и операция оказалась очень интересной, по крайней мере для меня. Во-первых, судно было приостановлено, затем, намотанный на катушку, как китовый линь, трос был размещён за частью квартердека; один из матросов вынес глубиномер за пределы судна далеко вперёд до конца бум-кливера и по команде бросил его далеко вперёд за борт, где глубиномер погрузился, а трос прошёл вдоль борта, пока не достиг кормы и пока уже сам не исчерпал всего себя, обнажив катушку.