Реформация

В последние годы жизни Якоб Фуггер был самым уважаемым и непопулярным гражданином Германии. Некоторые католики нападали на него как на ростовщика; некоторые дворяне — за то, что он подкупал их в погоне за должностью или властью; некоторые купцы — за его завидные монополии; многие рабочие — за то, что он отменял средневековые правила торговли и финансов; большинство протестантов — за то, что он управлял экспортом немецких денег для римских пап. Но императоры и короли, князья и прелаты отправляли к нему посланников как к правителю; Дюрер, Бургкмайр и старший Гольбейн писали его портрет как сурового и простого реалиста; а Максимилиан дал ему титул графа империи. Якоб пытался искупить вину за свое богатство, построив 106 домов для бедных, но католических жителей Аугсбурга.* Для своих костей он возвел красивую часовню в церкви Святой Анны. Он умер в запахе святости, оставив миллионы гульденов и ни одного ребенка; величайший дар из всех был ему недоступен.

От него мы можем вести отсчет капиталистической эры в Германии, роста частных монополий, доминирования предпринимателей, контролирующих деньги, над феодалами, владеющими землей. Немецкая горнодобывающая и текстильная промышленность была организована по капиталистическому образцу — то есть контролировалась поставщиками капитала — уже к концу XV века, следуя примеру Фландрии и Италии в текстильной промышленности за сто лет до этого. В Средние века частная собственность считалась в какой-то степени общественным доверием: права владельца ограничивались потребностями группы, чья организация предоставляла ему возможности, средства и защиту. Возможно, под влиянием римского права, которое теперь доминировало в немецкой юриспруденции, собственник стал считать свое владение абсолютным; он чувствовал, что имеет право делать со своей собственностью все, что ему заблагорассудится. Фуггерам, Хохштеттерам и другим «купеческим князьям» не казалось неправильным «загонять» товар в угол и затем повышать на него цену, или создавать картели для ограничения производства и контроля над торговлей, или манипулировать инвестициями, чтобы обмануть мелких держателей акций.7 Во многих случаях купец ставил своих агентов у городских ворот с приказом покупать для него все поступающие товары, чтобы затем перепродать их по своей цене в городе.8 Амброз Хохштеттер скупил все имеющееся в наличии зыбучее серебро, а затем поднял розничную цену на 75 процентов.9 Немецкая компания купила у короля Португалии перец на 600 000 гульденов по более чем обычной цене при условии, что король будет назначать еще более высокую цену для всех остальных импортеров перца из Португалии в Германию.10 Отчасти благодаря таким соглашениям и монополиям, отчасти благодаря растущему богатству и увеличению спроса на товары, отчасти благодаря растущему предложению драгоценных металлов из Центральной Европы и Америки, цены росли между 1480 и 1520 годами с быстротой, сравнимой только с нашим веком. «За короткое время из-за ростовщичества и скупости, — жаловался Лютер, — тот, кто раньше мог прожить на сто гульденов, теперь не может прожить и на двести». «11 Это не просто дважды рассказанная сказка.

В Средние века наблюдалось огромное неравенство политических сил; новый век Фуггеров добавил такое экономическое неравенство, какого Европа не знала со времен миллионеров и рабов императорского Рима. Некоторые купцы-капиталисты Аугсбурга или Нюрнберга стоили по 5 000 000 франков (25 000 000 долларов?). Многие из них покупали себе дорогу в земельную аристократию, носили гербы и отплачивали высокородным презрением за «показное потребление». Иоахим Хохштеттер и Франц Баумгартнер потратили 5000 флоринов (125 000 долларов?) на один банкет или сыграли 10 000 флоринов в одну игру.12 Роскошно обставленные и художественно украшенные дома богатых бизнесменов вызывали недовольство и дворянства, и духовенства, и пролетариата. Проповедники, писатели, революционеры и законодатели выступили против монополистов. Гейлер фон Кайзерсберг требовал, чтобы их «изгнали, как волков, поскольку они не боятся ни Бога, ни людей и порождают голод, жажду и нищету». 13 Ульрих фон Хуттен выделил четыре класса разбойников: купцов, юристов, священников и рыцарей, и счел купцов самыми большими разбойниками из всех.14 Кельнский рейхстаг 1512 года призвал все городские власти «с усердием и суровостью…. бороться с ростовщическими, лесными, капиталистическими компаниями».15 Подобные постановления повторялись и другими советами, но безрезультатно; некоторые законодатели сами вкладывали деньги в крупные купеческие фирмы, агенты закона были умиротворены акциями,16 и многие города процветали от роста беспрепятственной торговли.