Регентство. Людовик XV и его двор

В силу Прагматической санкции, Мария Терезия, великая герцогиня Тосканская, старшая дочь императора, была признана всеми вельможами, армией и государственными чинами наследницей своего отца и властительницей государств, составлявших его империю.

Скажем несколько слов по поводу положения дел в Европе к моменту этой смерти.

Все время министерства кардинала де Флёри было одной долгой борьбой за поддержание мира. Война в Италии и Германии стала лишь коротким перерывом в спокойствии, на который пришлось пойти министру, но, как только у него появилась возможность, он погасил эту войну, которая закончилась в 1738 году мирным договором, заключенным в Вене.

Австрийской династии постоянно досаждал турецкий султан. Кардинал де Флёри озаботился этим положением императора, и французский посол, маркиз де Вильнёв, вынудил Порту заключить в 1739 году мирный договор с Империей.

Генуе не давали покоя мятежники; кардинал послал на Корсику войска, чтобы подавить вспыхнувшее там вооруженное восстание, способное еще более усложнить дела генуэзцев.

Так что все нации, включая Испанию и Великобританию, смотрели на Францию как на общую мать, считающую своей обязанностью поддерживать мир между своими детьми, королями Европы.

К несчастью, среди всех этих коронованных властителей имелся король, всегда проявлявший себя достаточно непокорным сыном: то был Фридрих II, который, как мы только что сказали, унаследовал трон своего отца, а вместе с этим троном еще и двадцать миллионов экю и восемьдесят тысяч превосходно обученных солдат.

Эта армия, хотя и не самая многочисленная, но самая лучшая и самая дисциплинированная в Европе, обладала полным материальным обеспечением.

Прусскому королю достаточно было дать приказ, чтобы его армия вместе со всей своей материальной частью выступила в поход.

И потому г-н де Бово, французский посол при короле Фридрихе, писал в Париж, что королю Пруссии душно в его королевстве и для сна ему нужна постель побольше.

Но в ущерб кому мог король Пруссии устроить себе постель получше? Вполне очевидно, что в ущерб Австрии.

И в этом отношении у него было два естественных союзника: Испания и Франция.

Испания уже отняла у Австрии, в ходе войны 1733 года, Неаполитанское королевство и при каждом удобном случае настойчиво требовала отдать ей какой-нибудь клочок той или иной провинции или какую-нибудь почетную прерогативу.

Так, едва только Мария Терезия вступила на престол, Испания потребовала у нее уступить орден Золотого Руна испанскому монарху. Испанская королева, которая заправляла всеми делами в Испании, сделала еще одно открытие, состоявшее в том, что, поскольку, согласно государственному праву Австрии, женщины наследуют верховную власть своих отцов, все, что Карл VI оставил в наследство Марии Терезии, по праву принадлежит Филиппу V, наследнику, по женской линии, одного из наследников Карла V.

Что же касается Франции, то Австрия была ее старым врагом; политика Генриха IV, Ришелье и Людовика XIV всегда заключалась в том, чтобы ослабить ее; мало-помалу она лишила Австрию всяких возможностей стать когда-либо морской державой, сумела ограничить ее владения материковыми и отодвинула ее вглубь Германии, а во время последней войны, точно так же как Испания отняла у австрийцев Неаполь, Франция отняла у них Лотарингию.

То, что было выгодно Франции и Испании, естественно не могло быть выгодно Англии; наши союзы с Великобританией всегда были короткими и неспокойными. Рожденная стать державой одновременно морской и сухопутной, Франция всегда испытывала на себе зависть Англии; правителей этих государств могли сблизить только семейные интересы, но никак не интересы народов.

Что же касается Испании, то с некоторого времени Англия уже была втянута в войну с ней. И вот по какому поводу была объявлена эта война.

В соответствии с Утрехтским и Севильским мирными договорами, англичане могли ежегодно посылать в испанские владения в Америке один груженный товарами корабль водоизмещением не более пятисот тонн; однако этот корабль, бросив якорь на рейде, становился уже не транспортным судном, а складом; по мере того как товар на нем сбывался в колонии, небольшие суда доставляли ему контрабандой новые товары; так что испанцы никак не могли дождаться, когда же закончится этот груз, выглядевший в их глазах неисчерпаемым, и существовала угроза, что испанская колониальная торговля полностью перейдет в руки англичан.

И тогда испанский морской флот решил объявить войну контрабандистам.

На месте преступления было задержано небольшое английское судно; командовал им англичанин по имени Дженкинс Капитан испанского корабля приказал заковать в цепи всех матросов английского судна, а Дженкинсу отрезать нос и уши.

Изуродованный таким образом, Дженкинс по возвращении в Англию явился в парламент. Его встретили там удивленными криками, в то время как за стенами парламента слышались крики английского народа, требовавшего отомстить испанцам.